– Это не будет воспринято дикой выходкой, кузина?
– Не настолько дикой, сколь дик будет этот джентльмен. Ты будешь совершенно права… э… залепив ему по физиономии, но, возможно, не следует, когда ты будешь в Лондоне, пользоваться выражениями конюхов.
– Наши конюхи так не выражаются! Они сказали бы „вмазать по рылу“, – поделилась познаниями Оливия. – Я буду скучать по своей конюшне, большую часть времени я проводила на ней. Своего скакуна я хотела взять с собой, но тетушка Хетти сказала, что ты знаешь, где в Лондоне можно купить верховую лошадь.
– В Таттерсоллзе – посоветовала Лаура.
Оливия настолько слабо разбиралась в городской жизни, что Лаура с ее скудными познаниями, действительно, могла сойти за эксперта.
– Ты свозишь меня туда, – обрадовалась Оливия.
– Боюсь, дамы туда не ездят, Ливви. Придется попросить кого-нибудь из знакомых мужчин оказать нам услугу.
– Я счастлива, что у меня есть такая советчица, как ты. Не знаю, чтобы мыс тетушкой делали, если бы вы не согласились присоединиться к нам.
Лаура лишь неловко улыбнулась. До сих пор все шло хорошо, но в Лондоне у нее нет друзей среди джентльменов, которые могли бы выполнить подобное поручение, и, как только они окажутся в Лондоне, Оливия сразу же поймет это.
– Всегда можно нанять лошадь для верховой езды, – сказала Лаура. – Я обычно так и поступаю.
– Да, – неохотно согласилась Оливия, – но ведь лучших рысаков там не дают.
– Чтобы ездить по Лондону, вряд ли нужны лучшие рысаки. На Роттен-Роу скорость не так высока, как ты думаешь. Это даже не верховая езда, а скорее встречи с друзьями…
Оливия понимающе кивнула.
– Все-таки, время от времени надо будет уезжать за город и устраивать настоящие скачки, – сказала она. – А кто-нибудь из твоих знакомых мужчин станет сопровождать нас? Меня смущает только, кузина, одна вещь…
Лаура вопросительно взглянула на нее.
– Я удивляюсь, почему ты не приняла ни одного из предложений во время твоего первого Сезона или в последующие годы?
Лаура покраснела, но Оливия сама отыскала причину.
– Должно быть, ты очень разборчива. Мне нельзя быть такой привередливой. Тетушка сказала, у меня только один этот Сезон, чтобы найти мужа, но она считает, что с моим приданым и твоими связями это возможно.
Лаура не могла понять, как возникла эта иллюзия о ее огромном опыте и обширных связях. Возможно, для Оливии и ее тети любая дама, прошедшая через Сезон, считалась экспертом. В редких письмах, которые Лаура отправляла в Корнуолл, она упоминала о некоторых событиях года: нескольких балах, ассамблеях, недалеких поездках. Должно быть, из-за этих писем они и решили сделать ее наставницей Оливии, в то время как она вооружена не лучше них для того, чтобы провести Оливию мимо рифов и мелководий лондонского Сезона. Но она готова сделать все, что в ее силах, так как убедилась, что Оливия и Хетти Тремур знают о жизни светского общества столько же, сколько о строительстве соборов.
Пришел, наконец, день отъезда. Экипаж миссис Харвуд использовали для перевозки сундуков. Лаура надеялась уговорить дам совершить поездку в карете своей матери, а в берлине оставить багаж, но уговоры не возымели действия. Спине Хетти требовалась карета, которая бы особенно прочно держалась на дороге. А заодно и прочно задерживала бы движение.
К тому времени, как они подъезжали к Лондону, половина всех лондонских карет плелась за их колымагой, распростившись со всякими надеждами ее обогнать. Их берлина стала притчей во языцех лондонцев. За зеленый купол и медленный ход ее прозвали Черепахой. Но тяжелый корпус и кожаные рессоры, действительно, обеспечивали комфортабельное путешествие. Внутри кареты было столь просторно, что между сидениями установили раскладной столик, на который можно было класть рукоделие, книгу. Миссис Харвуд сказала:
– Как будто мы сидим дома на диване! Даже не заметно, что движемся!
– Мы, и правда, почти не движемся! – ответила, смеясь, Лаура. – Когда мы были на вершине холма, я выглянула из окна и насчитала девятнадцать экипажей позади, которые пытались обогнать нас. Кучера трясли кулаками и громко ругались.
– Неужели ругались? Карета так плотно закрыта, что я совершенно ничего не услышала.
Потребовались два дня, чтобы преодолеть семьдесят пять миль, отделявших их от Лондона. На закате второго дня берлина неуклюже прогрохотала к дверям прекрасного кирпичного особняка на Чарльз-Стрит.
– Как ты думаешь, он подходит нам? – спросила Хетти, тревожно поглядывая на Лауру, главного эксперта.
– В нем есть зал для бала, столовая на двадцать человек, вместе с домом мы наняли и слуг, из своих взяли только кучера, и, конечно, моя горничная и служанка Ливви выехали раньше нас, чтобы все подготовить к нашему приезду.
– Да, дом подходит превосходно, – вынесла приговор Лаура.
„Он намного лучше того небольшого домишка, из которого я отправилась на презентацию пять лет назад“, – добавила она про себя.
Внутри дом был – сама элегантность. Внушительный дворецкий Коллинз приветствовал их у дверей и провел в вестибюль с мраморным полом. Из ниш в стенах на них уставилось множество статуй. Слева взор привлекала изящная лестница, плавно устремлявшаяся вверх.
Они прошли в огромный салон. Он представлял собой грандиозное зрелище. Потолок был украшен рельефами, два камина были работой удивительного мастерства, основной цветовой тон салона задавался шторами и диванами, светло-золотистыми, их сияние напоминало солнечный свет. Немного зеленых красок можно было заметить на ковре и стульях необычной формы, что создавало впечатление лесной поляны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61