У лорда Уэйлина хороший вкус.
Борсини боялся, что я еще что-нибудь добавлю и стал поспешно расспрашивать о моей студии.
— Цвет, который вы выбрали, отличный.
Маляры уже все заканчивают. Я заехала купить краски и второй мольберт. Как и вы, я буду одновременно работать над несколькими картинами.
— Я хочу показать вам кое-какие новые кисти, которые они только что получили, — сказал Борсини. — Очень хорошие кисти из барсучьего волоса. Я просто ненавижу эти дешевые, из свиной щетины. Я советую отказаться от них, мисс Баррон, они слишком жесткие и оставляют на краске полосы.
Уэйлин ходил за нами по пятам, пока мы рассматривали кисти. Когда Борсини уговорил меня купить три штуки самого дорогого сорта, мы заговорили о мольбертах. Уэйлин явно злился, что его игнорируют.
Когда мы выбрали все, что мне требовалось, он сказал:
— Захватите свои краски, Борсини, а я составлю мисс Баррон компанию, пока ей будут заворачивать ее покупки.
Борсини поклонился и сказал:
— Я с нетерпением жду, когда мы снова возобновим наши уроки, signorina Barron.
Как только мы остались одни, Уэйлин спросил:
— Вы получили мое письмо?
— Да, и меня удивляет, что вы попусту тратите время на магазины. Я надеялась, вы будете искать кузена Эндрю. Мама очень не терпится поскорее его увидеть.
— Я нанял человека, чтобы отыскать Джоунза. Я не сыщик. Это работа для профессионалов.
— Поэтому у вас появилась масса свободного времени, и вы решили стать компаньоном Борсини.
— У меня нашелся для него час времени, — ответил он, удивленно пожимая плечами.
— И вам даже в голову не пришло заехать в Гернфильд, — бросила я раздраженно. — Мама очень расстроило ваше письмо. Ей было бы легче, если бы вы приехали сами.
— Значит, вы показали ей письмо? Я не был уверен, что вы захотите волновать ее всякими неприятными подробностями.
— Конечно, я показала ей письмо. Она имеет право знать правду.
— А я еще ни о чем не рассказывал мама. Я ждал ответа на свое письмо перед тем, как навестить вас.
Почему мне это не пришло в голову! Мне надо было ответить на его письмо.
— Значит ли это, что вы не намерены признать Эндрю своим родственником?
— Это будет зависеть от того, что он за человек. Я не хочу ввести в свой дом негодяя в качестве родственника и друга.
— Жаль, что вы не сказали об этом мама.
Она уже готовит для него комнату и поговаривает о покупке верховой лошади. Уэйлин посмотрел на меня в ужасе:
— О Боже!
— Да, да. Она даже говорит, не предоставить ли ему в своем завещании право постоянно жить в Гернфильде. Мне даже хочется, чтобы он оказался явным негодяем, иначе она совсем лишит меня наследства.
Уэйлин весело рассмеялся.
— В таком случае, Зоуи, вы должны переехать к нам в Парэм. Вы будете дома сегодня вечером?
— Да. К мама придут ее приятельницы играть в карты, но я играю только, когда миссис Вейл не приходит. Сегодня вечером она будет. Так, значит, вы заедете?
— Я собирался это сделать. Борсини присоединился к нам, когда продавец принес мои свертки.
— Позвольте, я отнесу это в вашу карету, — предложил Борсини.
— Заканчивайте ваши покупки, Борсини, — сказал Уэйлин. — Я сам провожу мисс Баррон.
Я старалась найти в поведении Уэйлина хотя бы намек на ревность, но не увидела ничего, кроме раздражения. Уэйлин взял мои краски, продавец нес мольберт, и мы направились к карете. Я была счастлива, что Уэйлин приедет к нам вечером, но никак не могла понять, почему он так усердно обхаживает Борсини.
Совсем недавно он насмехался над тем, что Борсини, якобы, получил заказ написать портрет принца-регента. Он с презрением отзывался о таланте художника и ставил под сомнение его графский титул. А теперь он вдруг не только заказал ему портрет своей матери, но и, можно сказать, поселил его в своем доме. К тому же, он сделал это до того, как побывал в студии художника. Единственной причиной могло быть то, что Уэйлин удостоверился б праве Борсини на титул. А так как это было очень мало вероятно, оставалось предположить, что леди Уэйлин очень понравился художник (непонятно почему!). И теперь у нее было два любимца — Бубби и Борсини.
Глава 18
Желая польстить своему глупому самолюбию, я надумала принять лорда Уэйлина в одном углу гостиной, в то время, как в другом приятельницы мама будут играть в вист. Эти ведьмы в последнее время стали ужасно меня донимать тем, что я не замужем. На прошлой неделе, когда я сидела и штопала чулки, миссис Монро (а язык у нее как осиное жало) спросила, уж не чепчик ли я себе шью. Неважно, с какой целью приедет к нам Уэйлин, но я должна дать им понять, что он ездит ко мне с серьезными намерениями.
Я приложила немало усилий, чтобы выбрать подходящее платье. Греческое было отвергнуто, я предпочла золотистое люстриновое, потому что оно бросало мягкий отсвет на щеки и красиво контрастировало с черными волосами. Я взяла томик стихов и села на свое обычное место, в кресло возле лампы, представляя, как залюбуется этой картиной мой Уэйлин, когда войдет в гостиную.
Первым разочарованием, которое меня ожидало, было то, что Стептоу не объявил громогласно о приезде лорда Уэйлина, а подошел ко мне и прошипел на ухо:
— Их светлость ждут вас в кабинете, они хотят поговорить с вами.
— Прошу вас, проводите их светлость в гостиную, Стептоу, — сказала я как можно громче, чтобы меня услышали дамы за карточным столом, но в этот момент миссис Монро громко заспорила, как аукционист на торгах, чья очередь сдавать, и они меня не услышали.
— Милорд хочет поговорить с вами не в присутствии мадам и ее гостей, — продолжал шипеть Стептоу. — Он услышал кудахтанье дам и сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56