Ведь они были почти не знакомы. И даже, если бы они были друзьями, у них не было причины это скрывать — оба были одиноки и вольны поступать так, как им заблагорассудится. Могли даже пожениться.
— Дядя снял пять тысяч со своего счета в банке пятнадцатого мая, — заметила я, — эта дата не совпадает со временем его отъездов.
— Он, должно быть, потратил эти деньги в Танбридже или Лондоне, — сказала мама, — я уверена, что в Гернфильде он их не тратил.
— По всей вероятности, в это время происходило что-то очень важное, что заставляло их обоих уезжать из дома, — предположила я, — например, скачки или какие-нибудь интересные встречи.
— Какие могут быть скачки в середине зимы! — возразил Уэйлин. — Мы должны узнать, какие здесь еще бывают развлечения. Кстати, тетя Маргарет любила театр.
— Тогда бы она ездила в Лондон, — сказала мама. — Ведь Лондон не намного дальше от Парэма, чем Танбридж Уэллз. Да и Барри не интересовался в театре ничем, кроме артисточек.
Когда мы принялись за цыплят и ростбиф, я рассказала о своей идее походить по ювелирным магазинам и ломбардам. Уэйлин заметил, что он собирался сделать то же самое.
— Вы, наверное, удивились, зачем мне понадобилась копия ожерелья.
— Очень удивилась, и далее вернулась в прихожую, чтобы забрать ее у вас, но увидела вас со Стептоу и забыла про ожерелье.
— Стептоу, — сказал он задумчиво. — По-моему, этот плут что-то знает.
— Он вам сказал что-нибудь? — поспешно спросила я.
— Ничего важного. Но у него были такие же масляные глазки, когда он заявил, что ничего не знает о моей Таньской вазе. Перекупщик, которому он ее продал, отказался опознать его. Думаю, они сговорились.
— Если Стептоу что-то знает, чего он надеется добиться своим молчанием? — спросила мама.
— Он ждет, чтобы мы заплатили ему за молчание, — ответила я.
Уэйлин отрицательно покачал головой:
— Я уже пытался предлагать ему деньги, но безуспешно. Если нам здесь ничего не удастся узнать, нужно будет установить за ним наблюдение.
— Почему бы вам не поместить объявление в «Танбридж Джорнал» с просьбой к друзьям леди Маргарет откликнуться и связаться с вами? У нее наверняка здесь были друзья, ведь она так часто сюда ездила.
— Отличная мысль! — воскликнул лорд Уэйлин.
Мама покраснела и довольно улыбнулась.
— А ее компаньонка, милорд? Она не могла ездить без компаньонки.
— У нее была некая миссис Ридл, она давно жила в нашей семье. Когда тетя умерла, она уехала домой, на север. Я написал ей перед отъездом из Парэма, но ответ вряд ли придет скоро. У меня нет ее адреса и я написал на имя Ангуса Макинтоша. Это сын лорда Макинтоша от первого брака, который унаследовал его родовое имение. А вы можете разыскивать камердинера мистера Макшейна, или его кучера, или…
Мама с досадой покачала головой:
— У Барри не было ни лакея, ни своей кареты. Он пользовался нашей, когда ездил с визитами к соседям, и когда она не нужна была нам самим, а путешествовал он всегда в дилижансе.
— Жаль. А у него были близкие друзья?
— Да, но не в Англии, — сказала мама. — Мы родом из Ирландии. Он уехал в Индию оттуда. Когда он переехал к нам в Гернфильд, то почти все время, сидел дома и никуда не ездил, только в Лондон.
— Или возможно, в Танбридж Уэллз, — заметила я. — Нужно узнать, не останавливался ли он в этой гостинице.
— Если он и жил здесь, то наверняка под другим именем. Я уже просмотрел их книги за пять лет, его фамилии там нет. Но здесь много других гостиниц. Нам нужно поспрашивать в каждой. Жаль, что у вас нет его портрета. Я привез с собой миниатюрный портрет леди Маргарет.
И он достал из кармана миниатюру из слоновой кости. Я не думала, что леди Маргарет была в молодости такой красавицей. Это была светловолосая леди с ласковым взглядом голубых глаз и очаровательной улыбкой.
— Вряд ли кто-нибудь узнает ее по этому портрету, — сказала я, передавая его мама.
— Не сразу, может быть, но старые друзья ее узнали бы, — возразил лорд Уэйлин.
— Ну конечно, я узнаю ее! — воскликнула мама. — Она была очень хороша в молодости. К сожалению, у меня нет ни одного портрета Барри, — тут она хлопнула себя по лбу и рассмеялась, — какие же мы с тобой глупые, Зоуи! Ты же рисовала дядю Барри десятки раз. У тебя сохранились эти наброски?
— Конечно, сохранились в одном из старых альбомов. Жаль, что я не догадалась захватить их с собой.
— Вы можете попросить, чтобы вам прислали этот альбом слуги, — предложил лорд Уэйлин.
— На это уйдет несколько дней, — проворчала мама. — Мы не собирались задерживаться здесь так долго. Да и вы спешите в Лондон.
Но лорд Уэйлин продолжал настаивать.
— Я не могу уехать, не разгадав эту загадку. И дело тут не только в ожерелье, хотя и на него не жалко потратить несколько дней. Самое главное, что меня мучает — это смутное предчувствие, что у тети Маргарет была какая-то тайна. Что, если нам задержаться здесь еще немного? Может быть, удастся найти деньги вашего брата, миссис Баррон.
— Или узнать, что он был отпетым прохвостом.
Лорд Уэйлин нашел эту шутку очень остроумной и стал рассыпаться в комплиментах мама. Он всячески льстил ей, говорил, что очень ценит ее помощь, и, в конце концов, добился ее согласия послать в Гернфильд за моим альбомом и продолжить поиски в Танбридже.
Мы уже выпили две бутылки шампанского и отяжелели после обильного обеда.
— Я чувствую себя, как Страсбургская гусыня, — простонала мама. — Если я смогу подняться по лестнице в свой номер, то сразу рухну в постель.
— Только после того, как вы напишете в Гернфильд, чтобы прислали портрет вашего брата, — лорд Уэйлин шутливо погрозил пальцем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56