— Наверное, но таков закон. Возможно, когда-нибудь он изменится, но пока власть в мире принадлежит мужчинам. Даже я, графиня и мать взрослых детей, не могу предпринять что-либо серьезное без официального одобрения или хотя бы согласия Фрэдди. Раньше право распоряжаться моим состоянием принадлежало мужу, теперь моему сыну.— Как же вы выдерживаете?— Есть много способов, дорогая. Достаточно много способов, — улыбнулась графиня.Джули подошла к графине поближе. Мириам повернулась к девочке и протянула ей сверток. Малышка вынула изо рта палец, шаловливо улыбнулась, схватила подарок и, спрятавшись вновь за спину Кэтрин, принялась его разворачивать.— Я не могу понять, почему он до сих пор не оставит нас в покое? — произнесла Кэтрин, которую сообщение графини не на шутку встревожило и разозлило. — Это тем более странно, что он считает Джули неполноценной, чуть ли не уродкой.На лице Мириам удивление смешалось с любопытством.— Не понимаю, о чем ты говоришь? — наконец спросила она и посмотрела на внучку. Она действительно не понимала. Мириам не видела никаких странностей в Джули, которые отличали бы ее от других своих сверстников.— Взгляните на ее пальцы, — тихо посоветовала Кэтрин. Графиня взглянула на ручки Джули и явно разгневалась. — Фрэдди просто болван! — не сдержалась Мириам и пожалуй, впервые в жизни вопреки всем правилам вслух обругала собственного сына и главу семьи.— Я начинаю думать так же. — Губы Кэтрин разошлись в легкой улыбке.— Мне остается только извиниться за то, что произвела на свет человека, начисто лишенного здравого смысла, дорогая, — вздохнула графиня. — Уверена, что корни этого поступка следует искать в семействе его отца.Они посмотрели в глаза друг другу и улыбнулись.— Что ты собираешься делать дальше, дорогая? Фрэдди скоро отыщет вас.Неожиданно Мириам почувствовала страх. Она не сможет защитить Кэтрин от упрямства своего сына.— Дункан, — ответила она на вопросительный взгляд Кэтрин. — Дункан обязательно расскажет ему, — произнесла она ледяным голосом, предназначенным для ее стряпчего.— Но ему-то какое дело до меня и до всего этого? — Кэтрин еле сдерживала свой гнев.— Дункан отличается очень развитым и весьма своеобразным чувством долга. Он считает, что Фрэдди должен знать об этом. Можешь меня винить, но я позволила этому упрямцу сопровождать меня в Мертонвуд. Сегодня утром он уехал обратно в Лондон. Я взяла у него обещание, что он ничего не предпримет, пока я не поговорю с тобой. Но это ненадолго. Несмотря на нашу многолетнюю дружбу, он не откажется от своего намерения.— Я не могу уехать сейчас, Мириам. Здесь остается Берта.Графиня взглянула на нее вопросительно.— Она очень больна. Боюсь, что жить ей осталось недолго. Я не смогу бросить ее, когда она так нуждается в моей помощи.— Разве у нее нет родственников?— Есть. Но мы тоже стали ее семьей. — Голос Кэтрин сделался твердым. — Она помогла мне в самую трудную минуту и никогда ни в чем меня не упрекала.— А я упрекала?— Нет.Кэтрин поднялась и посмотрела в лицо графине. Перед ней сидела дама из высшего общества, знатная и богатая, но смелая и решительная женщина, способная к состраданию и жалости. Мириам понравилась ей с первого взгляда. Но если сначала Кэтрин боялась, что на графиню могут повлиять и заставить отказаться от ее намерений, то теперь она знала, что сделать это невозможно.— Я не могу ничего изменить, но я не хочу, чтобы моя жизнь зависела от вашего сына. Если он хочет начать борьбу со мной, я готова бороться с ним. Я больше никуда не убегу, я устала бегать и прятаться.— А Роберт? Он обязательно заинтересует Фрэдди. Ведь у графа Монкрифа до сих пор нет наследника. Ты подумала об этом, Кэтрин? — мягко спросила графиня. — Фрэдди не откажется от своего сына.— Это мой сын, а не его!— Разве не ты говорила, что для появления ребенка нужны двое? — немного ворчливо, но с мягкой улыбкой напомнила Мириам.— Я не хочу обвинять вашего сына в двуличности, — произнесла Кэтрин довольно громко, и это насторожило Джули. Малышка попятилась и вцепилась в подол материнской юбки, не выпуская из руки полуразвернутый сверток. — Я была глупа и получила хороший урок. Я не обвиняю Фрэдди за его высокомерие, деспотизм и убеждение, что мир создан для его развлечений. Я даже не виню его за холодное отношение к собственной дочери из-за того, что у нее небольшой физический недостаток. Но хочу вас предупредить, мадам, от возможной ошибки относительно моих чувств к вашему сыну. Он может делать все что угодно, хоть перевернуть весь мир, моих детей он все равно не получит. Никогда! — Кэтрин блеснула глазами, и взгляд этот не предвещал ничего хорошего графу Монкрифу.Графиня начала готовиться к отъезду и пообещала приехать, как только сможет. Кэтрин проводила ее к постели Берты. Пожилые женщины несколько долгих мгновений смотрели друг на друга молча, затем помаленьку начался разговор, полный весьма нелестных эпитетов для Фрэдди и вздохов по поводу судьбы Кэтрин и ее детей. От взгляда Мириам не укрылась смертельная бледность и худоба Берты. Она поняла, что значит непрерывный кашель собеседницы, но Мириам ни словом, ни взглядом не показала этого. В конце беседы графиня склонилась над постелью и, глядя в покрытое болезненным румянцем лицо Берты, взяла ее худые руки в свои ладони. Глаза их встретились.— Спасибо вам, — коротко произнесла на прощание Мириам. Большего и не требовалось. Жесты и глаза гостьи уже сказали старой Берте все, что было нужно. Графиня поняла и оценила то, что она сделала, и благодарила ее за заботу о ее внуках, за предоставленный им в страшную непогоду кров, за душевный мир, который обрела здесь Кэтрин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114