В жалости, по ее глубокому убеждению, нуждались слепые, убогие и инвалиды войны, а не здоровые, умные и красивые женщины. О детстве, проведенном в Донегане, она рассказывала с юмором. Кэтрин с комической точностью изобразила выражение лица и голос растерянного отца, когда он выслушивал упреки матери, поймавшей его на кокетстве с одной из соседок. Разгневанную маму она тоже изобразила довольно наглядно. Кэтрин не забыла о Констанции, которая с улыбкой, но решительно выпроваживала юную Кэтрин подальше от места события. О том, как она покидала родной дом, девушка поведала без слез и злости — просто не было другого выхода, и все. Рассказала Кэтрин и о Лондоне, и о своей встрече с графиней.О графе Кэтрин говорила очень мало, но когда упоминала его, в голосе чувствовалась печаль и даже страсть. Берта не раз спрашивала себя, почему девушка не хочет поделиться с ней своими сердечными тайнами. Может быть, считает, что приютившая ее старуха ничего не поймет? А ведь и в этом крестьянском доме бушевали когда-то свои страсти. Тот, кого любила Берта, давно лежал под холмиком с каменной плитой, но это вовсе не означало, что она ничего не помнит и не знает. Она уже успела узнать твердый и решительный характер своей гостьи. Берта чувствовала, что надо срочно принять какие-то меры, чтобы Кэтрин не покинула этот надежный дом и не затерялась в незнакомом странном мире.— Ты не сделаешь такой глупости. Не хочу даже слышать об этом! Неужели ты оставишь меня одну и не дашь понянчиться с ребенком, который скоро появится у тебя? Ну уж нет! — произнесла она решительно.— Но пойми, Берта, я не могу взвалить на тебя еще и этот груз, — покачала головой Кэтрин и положила ладонь на морщинистую руку.Она понимала, что они прожили спокойно все это время благодаря на редкость снежной зиме. Дороги были заметены снегом, и это отрезало их от окружающего мира. Но с приходом весны угроза, висевшая над ней, увеличивалась. Кэтрин знала, что граф рано или поздно разыщет ее. И то, что он несколько недель назад уехал в Лондон, не успокоило ее. Граф не забывает обид и умеет мстить. Кэтрин даже вздрогнула. У него свои представления о людях и их поступках. Решив отомстить, он не остановится ни перед чем.Как бы Кэтрин ни относилась к графу, его твердость и сила вызывали у нее уважение. Кэтрин на себе ощутила его железную волю и безжалостную уверенность в своих поступках и решениях. Граф Монкриф всемогущ и располагает неограниченными возможностями для борьбы. Но даже если бы Фрэдди родился в семье портного или кузнеца, он бы со своим характером в любом случае достиг своей цели. А он ведь граф! Он всегда получал то, что хотел, будь то целая железная дорога или корабль, способный пересечь океан.Разве есть шансы у нее противостоять всему этому?Время покажет. У нее тоже есть решимость и твердость. Теперь она не может просто отступить и сдаться. Это было бы предательством по отношению к ее будущему ребенку. Именно ее ребенку, а не его. Малыш не должен чувствовать себя незаконнорожденным отпрыском графа и испытывать унизительную зависимость от его капризов и диктаторской воли.Ей предстоит выдержать настоящее сражение, а не простое единоборство двух сильных характеров. Пусть не сегодня, но оно обязательно состоится. Теперь Кэтрин в этом была абсолютно уверена. Война будет вестись до победного конца, и она не имеет права ее проиграть.— Если ты уедешь, я все расскажу графу, — сказала Берта с упрямым блеском в глазах.Она просто не успела придумать ничего лучшего, чтобы остановить Кэтрин. Но эта угроза поразительно совпала с мыслями Кэтрин.— Ты не сделаешь этого, Берта, — ответила девушка, уверенная, что эта добрая женщина скорее умрет, чей сознательно причинит вред ей, а тем более Джули.— Мне бы не хотелось, Кэтрин. Но если это то, что может спасти тебя от себя самой, я сделаю, можешь не сомневаться. Ты должна остаться. Здесь безопасно и есть кому помочь. Родишь ребеночка, а тогда уж вместе подумаем, что тебе делать дальше… — Взгляд Берты стал чуть грустным, но твердым, совсем как у Констанции, когда та говорила о непреложных жизненных истинах.Неужели она всю жизнь так и будет поступать вопреки советам Констанции и более опытных и практичных женщин. Зачем? Сама она уже один раз попробовала поступить практично. И что из этого получилось? Она родит внебрачного ребенка. Очень практично!Берта смотрела на девушку, на лице которой отражалась борьба противоречивых чувств, и усиленно старалась найти слова, способные убедить Кэтрин.— Жить, дорогая моя, надо прежде всего сегодняшним днем, — сказала она наконец. — В том, что было и будет, оставь разбираться ангелам.Что ж, Берта, конечно, права. Ей сейчас действительно остается только положиться на своего ангела-хранителя. Глава 11 — Америка?! — воскликнул граф, удивленно посмотрев на сидящего напротив пожилого человека. — При чем тут Америка, черт побери?Гарольд Барнен встречал подобные реплики собеседника с завидным спокойствием, хотя порой чувствовал, что начинает терять терпение. Граф Монкриф никогда не отличался осторожностью в дискуссиях о политических проблемах.— Мне теперь принадлежит там целый город, — объяснил Барнен совершенно спокойным голосом.Блеснув глазами, граф резко опустился на стул, окончательно теряя терпение.— Тебе принадлежит город… — повторил он слова своего собеседника с явным недоверием. Но Гарольд не отреагировал на этот тон.— Сейчас он называется Гармония, но у меня есть планы относительно его названия, — сказал он, улыбаясь. — В этом городке будет проводиться грандиозный социальный эксперимент, и я собираюсь переименовать его в Новую Гармонию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114