Мажордом был явно удивлен происходящим.
Майкл отскочил от Маргарет и стал с деланным интересом рассматривать стену. Взять себя в руки было почти невозможно.
«Господи, я же показался собственному дворецкому похотливым быком!» – пронеслось у него в голове. Повернувшись, Майкл увидел, что Маргарет едва не умирает от смеха. Она пыталась сказать что-то, но при каждом слове ее обуревал приступ веселья. Монтрейн закрыл глаза.
– Жаль, что так получилось, – прошептал он ей на ухо.
– Нам лучше уйти отсюда, – проговорила наконец Маргарет. – Смайтон может вернуться, и тогда будет еще хуже.
И граф Монтрейн удалился с женой в их спальню, откуда еще долго слышался счастливый женский смех.
Герцог Таррант наблюдал за своими жеребцами – привычное для него дело. Животные рвались на свободу с таким же рвением, как рвутся к ней все молодые существа в предвкушении долгой жизни и розового будущего.
Жаль, что не всегда их ожидания оправдываются.
Герцог стоял у забора, то и дело поглядывая на покрывавшую землю слякоть. Какая нелепость для летнего времени! Словно сама природа предупреждала его о том, что он затеял опасную игру.
Подошел Питер и остановился возле герцога. Слуга и господин. Не такие уж невинные, как можно было бы подумать, глядя на них.
– У меня созрел новый план, – сказал он. – Мы можем заманить к нам в дом их обоих и тогда получим наши книги.
Питер вопросительно посмотрел на хозяина.
– Вы хотите, чтобы я похитил его жену? – предположил он.
– Совершенно верно, – подтвердил Таррант, с улыбкой поворачиваясь к кучеру. – Я хочу, чтобы все это поскорее кончилось.
Питер кивнул.
Натянув брюки и накинув халат, Монтрейн склонился над кроватью, где спала Маргарет.
– Ты покидаешь меня, – сонно пробормотала она, не открывая глаз.
– А ты против? – улыбнулся Хоторн.
– Да, – ответила она, лениво приподнимая веки. Взявшись за отвороты халата, Маргарет притянула к себе Майкла, поцеловала его и неохотно отпустила. Когда он выпрямился, она тяжело вздохнула. – Мы обвенчались всего несколько недель назад, – еще с одним печальным вздохом проговорила Маргарет, – а ты уже поменял меня на работу.
– Никогда я так не поступлю, – решительно молвил Хоторн, снова целуя жену. – Однако тебе необходимо отдохнуть.
– Ты это нарочно говоришь, чтобы ввести меня в заблуждение, – заявила Маргарет.
– Ну и как? – усмехнулся граф Монтрейн. – Удачно?
– Да, – призналась Маргарет. – Тебе всегда удается заговорить мне зубы. Но ты же сам видишь, что днем мне тоже то и дело хочется спать.
– Графиням такое вполне дозволено, – заметил Хоторн с улыбкой.
Маргарет слышала, как за мужем захлопнулась дверь. Она улыбнулась. Интересная все-таки вещь – любовь. Еще девочкой Маргарет познала любовь, сидя на коленях у бабушки. Любил ее и Джером, брак с которым был таким простым и дружеским. А вот Майкл сумел научить ее тому, что любовь действует на все чувства, что наряду со страстью можно испытывать и восхищение. Эмоции, о существовании которых Маргарет прежде и не знала, переполняли все ее существо.
Была и еще одна составляющая часть любви, с которой Маргарет раньше не сталкивалась. Ее дитя, плоть от ее плоти, с каждым днем становилось все больше.
Майкл работал, сидя за своим письменным столом, как вдруг в дверь постучали. Майкл отозвался, и уже через мгновение в библиотеку вплыл Смайтон с обычным мрачным выражением на лице. Дворецкий беззвучно прошел по ковру, остановился перед столом Монтрейна и без улыбки поклонился хозяину. Майкл взял записку с подноса, который протянул ему Смайтон, и прочитал ее. Роберт вернулся в Лондон и приглашал его принять участие в шумном ночном загуле.
Монтрейн тут же написал ответ и пригласил друга вместо этого пообедать в его доме. Заодно он сообщил Роберту о своей женитьбе. Наверняка, узнав о существовании Маргарет, Роберт будет в полном шоке, ведь от друга у него никогда не было тайн. Во всяком случае, так ему казалось. Майкл улыбнулся, живо представив себе, как вытянется лицо Роберта, и вручил Смайтону ответ на послание.
– Проследите, чтобы записку отправили немедленно, хорошо, Смайтон? – велел граф. – Кстати, я пригласил Адамса на обед.
Смайтон лишь кивнул в ответ и молча вышел из библиотеки.
Начиная работать с каким-то кодом, Монтрейн всегда рисовал таблицу. По мере того как ему удавалось разобрать какие-то буквы, он вписывал их в таблицу, и это помогало ему угадать остальные недостающие. Если везло, Хоторн быстро определял вид кода и разбирался, каких составных частей не хватает.
Граф Монтрейн уже успел прийти к выводу, что в «Записках» Августина X шифр был буквенно-цифровым. Разгадать его оказалось на удивление сложно, потому что и получатель, и отправитель посланий использовали каждый раз разные ключевые словесные комбинации. Впрочем, ключевой могла быть и фраза, или всего лишь одно слово, или комбинация букв и цифр. Однако, работая над шифром в последние дни, Хоторн обнаружил, что ключевое слово ему вовсе не нужно. Опыт работы с кириллическим шифром оказался поистине бесценным – два кода были очень похожи. Пометки из одного тома «Записок» вполне могли служить ключом к другому тому. Монтрейну оставалось лишь сравнивать выдержки из текстов.
Спустя четыре часа дело было почти сделано. Запустив пальцы в волосы, Хоторн в ужасе смотрел на взломанный код. Тихо пробили каминные часы. Их звон напомнил ему, что вот-вот должен прийти Роберт.
Хоторн встал из-за стола и подошел к окну. Казалось, голова его почти опустела. В ней осталась лишь единственная, шокирующая мысль. То, что стало ему только что известно, коренным образом меняло огромный кусок истории.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106