Перед ней снова был Лиланд Грант, легкомысленный аристократ.– Я обещал врачу, – сказал граф, скрестив руки на груди.– Очень хорошо, – ответил на это Лиланд отнюдь не любезным тоном. – Я сделаю это ради вашего удовольствия.Он начал вставать с кресла и вдруг пошатнулся. Все кинулись к нему. Граф поддержал его с одной стороны, Хелена – другой, и они вдвоем помогли Лиланду сделать несколько шагов до кровати, лечь и опереться на подушки.– Должен покаяться, – заговорил Лиланд, устроившись на подушках поудобнее и приложив ладонь к повязке у себя на груди. – Так мне гораздо лучше.– Уместное признание, – сказал граф. – Вы хотите, чтобы мы ушли?– Ни в коем случае! – горячо возразил Лиланд. – Я и в самом деле чувствую себя лучше и от души рад обществу, поверьте.– Вот и хорошо, – одобрил граф, – потому что к вам сейчас направляется еще один посетитель, вернее, посетительница, которая особо просила о разрешении повидать вас, даже если вы лежите в постели.Брови Лиланда взлетели вверх.– И вы согласились? Я, должно быть, развратил вас, Джефф.– Это не такого рода посетительница, – сказал граф. – Это ваша мама.Улыбка Лиланда мгновенно угасла.– Это не по правилам, Джефф, – проговорил он упавшим голосом. – Надо было сначала спросить мое мнение на этот счет.– Нет, я этого не мог и не собирался делать, потому что отказ не был возможен ни с вашей, ни с моей стороны. Мужчины замолчали.– Нам уйти? – прервала молчание Дейзи.– Боже правый, нет! – воскликнул Лиланд. – Присутствие у меня в комнате молодых красавиц может ускорить ее уход. Так что останьтесь, пожалуйста. Вы озарили радостью мой день. Я самый противоестественный сын, – добавил он, заметив нескрываемое смущение Хелены. – А виконтесса – равнодушнейшая из матерей. Если бы я приветствовал ее появление радостными восклицаниями, она убедилась бы, что я вот-вот расстанусь с жизнью. Между нами нет теплых родственных отношений, – пояснил он. – И все это знают.– Я вполне могу этому поверить, – пожав плечами, вставила Дейзи. – Я любила своего отца, но всегда понимала, что он не питает ко мне таких чувств. Он не то чтобы не любил меня, – поспешила она добавить, – и не обращался со мной плохо. Он просто не думал обо мне, вот и все.Лиланд повернул к ней голову и прищурился от яркого солнечного света, который падал на Дейзи из окна и окружал ее неким ореолом. Или она сама, вдруг подумалось Лиланду, была светом, который ослеплял его? Вся она сияла – ее волосы, платье, ее улыбка и смех.Снова и снова задавал он себе вопрос, почему она так привязалась к немолодому отшельнику и его раненому другу, когда весь Лондон мог быть у ее ног. Правда, что с ее прошлым она могла не привлечь к себе приверженца строгой благопристойности. Но на дворе как-никак девятнадцатый век. У Дейзи хорошее происхождение, к тому же она богата. Ее ум, красота и свежесть могут соблазнить любого нормального мужчину и побудить его добиваться ее руки.Опасные мысли лезут в голову, когда лежишь в постели, подумал Лиланд, чувствуя, что и тело его начинает откликаться на эти размышления. Он попытался сесть попрямее, но пухлые перины этому мешали, охватывая со всех сторон, Лиланд буквально утопал в них, не в состоянии свободно двигаться.– Милорд! – взмолился он, сердито ткнув кулаком подушку. – Смотрите, как я беспомощен. Позвольте мне хотя бы снова сесть в кресло.Граф выразительно поднял одну бровь, и Лиланд смирился.– Не хочу, чтобы на моих руках была ваша кровь ни в буквальном смысле слова, ни в переносном, – сказал граф.– Так, по крайней мере, предупредите виконтессу, что я предпочитаю повидаться с ней в другой день, – попросил Лиланд. – Я чувствую себя слишком уязвимым. Она не видела меня в постели с того самого дня, как я родился.Граф покачал головой:– Не могу. Она уже в пути.– Черт побери! – выругался виконт, но тут же спохватился: – Я хотел сказать – пропади оно пропадом, дорогие леди. Припишите грубое слово моей болезни и простите меня!Дейзи удивилась, с чего это он извиняется, а Хелена сказала:– Ничего страшного, милорд, во всяком случае, ничего такого, чего бы мы не слышали раньше.Стало быть, виконт попросил прощения за то, что чертыхнулся? Боже милостивый, слышал бы он, какая ругань была в ходу в колонии! Глаза ее встретились с глазами графа, и они улыбнулись друг другу, понимая, что обоим пришло в голову одно и то же.– Мой дорогой Лиланд, – послышался от двери спокойный голос. – Так это правда! Вы ранены, на вас напал в толпе грабитель.– Привет, мама, – поздоровался с виконтессой Лиланд таким же спокойным, невозмутимым голосом. – Это мог быть и не просто грабитель, но человек, у которого на меня зуб. Вы ведь не раз говорили, что такой случай вполне вероятен, если я не изменю образа жизни.Виконтесса постояла в дверях, приглядываясь к сыну. При безжалостном свете дня Дейзи увидела, что время оставило заметные следы на том, что было когда-то безупречной красотой. Однако признаки возраста – морщинки возле глаз и в уголках губ, а также седина в золотистых волосах – не только не портили, а даже подчеркивали эту замечательную, но холодную красоту.Виконтесса Хей от голоса до улыбки являла собой образец уравновешенности. Она нисколько не походила на женщину, которая может перелезть через забор, чтобы убежать с цыганом. На женщину, и после этого побега совершившую еще много таких же экстравагантных поступков. Дейзи не могла себе представить, чтобы эта леди проявила хотя бы намек на страсть. Однако потом она вспомнила женщину-убийцу, которая отравила трех мужей: вид у нее был такой, словно она не способна даже на то, чтобы налить гостю слишком горячего чаю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93