Даже если он не догадывается, мне все равно стыдно из-за того, что другие люди все видят. Лучше я поеду домой. Я нужна мальчикам, а они — мне. — Она поднялась со стула.
— Нет, подожди, — вскрикнула Джилли. — Не сбегай. Ты еще не можешь возвращаться. Я устраиваю бал для тебя. Очень важно, чтобы ты на него пошла и увидела, как все к тебе привязались. Кроме того, может, ты найдешь кого-нибудь другого.
— Джилли, — твердо сказала Александра, — послушай теперь меня. Я немного влюблена в графа, и мне очень жаль, что вы заметили, но, клянусь, я никогда не относилась к этому всерьез. Никогда! Как я могу? — Она подумала о том, как убеждала себя по ночам. Сейчас надо произнести эти слова вслух. Это больно, но необходимо. — У меня нет ни положения, ни состояния, ни места в этом мире, кроме собственного дома, а это всего лишь домик в глуши. Я мало что могу предложить любому мужчине, и ничего такому, как он, я знаю это.
— Но ты хорошенькая, — начала Джилли. Александра перебила ее.
— О да, — с горечью произнесла она. — Лондонский хлыщ, который приставал ко мне тогда у дома, назвал меня здоровой деревенской девкой, и знаешь, я ударила его не из-за этого. Потому что это правда. Я не говорю, что страшна, но и не такая уж красавица.
Она проглотила комок в горле, вспоминая, как ударила бесцеремонного незнакомца, не из-за того, что тот пытался поцеловать ее, а поскольку затронул тему, которой она стыдилась. Она знала свои плюсы, они появились с возрастом. Раньше она была всего лишь некрасивой девочкой, крупной для своих лет, работящей и серьезной, вот почему мистер Гаскойн выбрал ее, чтобы заботиться о мальчиках. И воспитатели не задали ему никаких вопросов, поскольку было ясно, что она не столкнется с опасностями, какие могли бы поджидать хорошенькую маленькую девочку.
— Я ширококостная крестьянка, — мрачно продолжала Александра. — Самое лучшее, что обо мне можно сказать, — что у меня приятное лицо и широкие бедра, подходящие для вынашивания детей. — Джилли попыталась было возразить, но Александра не остановилась. — Подумай, так оно и есть. Граф Драммонд привык к утонченным дамам света или к изысканным ночным подружкам, как ты говорила. Мы с ним встретились совершенно случайно. Если бы он увидел меня на улице, то прошел бы мимо. Если бы его лошадь потеряла подкову, а не седока, Драмм мог бы остановиться у нашего дома и спросить, как проехать к кузнецу, и задержался бы поговорить, поскольку он вежлив. А потом бы уехал, не оглянувшись, и ты это знаешь. Но я даже тогда ни за что не забыла бы его. Он только потому привязался ко мне, что я заботилась о нем, больном и беспомощном.
Джилли тоскливо смотрела на нее.
— Жизнь — не сказка, — произнесла Александра, пока Джилли подыскивала слова. Александра кивнула с грустным удовлетворением, понимая, что ее подруга не может с этим поспорить. — Ты — сама доброта, Джилли, но сказочных фей не существует. Я приехала в Лондон, чтобы только посмотреть на графа. — Она опустила глаза. — Признаюсь, что мысли о Драмме не дают мне думать о других мужчинах. Но это все, на что я надеялась в Лондоне. А нашла гораздо больше — тебя и твоего мужа, те интересные места, которые я посетила, и добрых людей, с которыми познакомилась. Я никогда вас не забуду, но я не принадлежу к вашему кругу, и никакие приглашения на бал не могут изменить этого. Мое время здесь закончилось, тем более что теперь я знаю: меня будут жалеть или бранить, если я останусь.
— Ни то и ни другое! — запротестовала Джилли. — Я имела еще меньше, когда повстречала Синклеров, и посмотри на меня сейчас!
Александра улыбнулась.
— Да, стоит посмотреть на тебя. Я думаю, ты самая красивая женщина из всех, кого я встречала, и самая жизнелюбивая и веселая. А я всего-навсего женщина, которая спасла аристократа после несчастного случая. У меня есть достоинства. Но ничего особенного. Я даже не ожидала награды, которую получила. И я довольна.
— А вот и нет!
— В некотором смысле да. И я бы предпочла отправиться домой с незадетой гордостью, чем идти на бал и чувствовать, что все жалеют меня.
— Мне надо было вырвать язык! — воскликнула Джилли. — Но я только хотела дать тебе хороший совет.
— Это ты и сделала.
— Пожалуйста, останься на бал, — взмолилась Джилли, — или я никогда не прощу себя. Не волнуйся о том, что подумают люди. Ты права, когда говоришь, что не принадлежишь к их кругу. Счастливая. Эти люди стали бы обсуждать и святого, они ради этого живут. Пусть даже кто-то решит, будто ты неравнодушна к Драмму. Какой ничтожный повод для сплетни! Половина женщин, познакомившись с ним, испытывает то же самое. Такое заинтересует их не больше чем на час. — Джилли увидела, что Александра колеблется, и решила нажать: — А вот гадать, почему в последнее время Аннабелл и Драмм проводят так много времени вместе, им гораздо интереснее. Эта сплетня волнует лондонский свет, как когда-то слухи о готовящемся вторжении французов на воздушном шаре. Деймон говорит, что во всех клубах джентльмены спорят на деньги, когда Драмм собирается сделать ей предложение. Алли, бал — это мой подарок тебе. Пожалуйста, останься и на следующий день можешь ехать домой, я обещаю! Самое лучшее, что произошло в результате падения Драмма, — это то, что мы с тобой познакомились. Я хочу, чтобы мы остались подругами. Ты не из знатных, и я тоже, ты умница, честная, мудрая, в общем, очень хорошая. И красивая — я не лгу! Я бы хотела, чтобы Драмм снова треснулся головой и из него вылетела бы вся дурь и он смог бы полюбить тебя так, как следует, — яростно произнесла она, — потому что ты бы так ему подошла! Но если он не может, я хочу, чтобы у тебя были другие возможности стать счастливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102