Плохо то, что это гораздо легче сказать, чем сделать… Может быть, если он закроет глаза всего на несколько минут и как следует подумает, ему… удастся… найти…– Сэр?Проклятие, ну что еще!– Сэр!Тристан протестующе заворчал, пытаясь отодвинуться от руки, которая трясла его, затем открыл глаза.– Грегори?– Да, сэр. Извините, но я подумал, что вы захотите это знать: «Констанс» уже причаливает.Осмысление каждого слова оказалось процессом медленным и сложным, поскольку голова Тристана никак не хотела приходить в норму. Ага, он у себя в кабинете. И похоже, заснул прямо в кресле. Огонь в камине еще горит, но из-под бренди куда-то исчезла рюмка. Кто-то – наверное, дворецкий – поставил на столике рядом с креслом кофе…Проведя рукой по лицу, Тристан выпрямился в кресле.– Который час?– Десять, сэр.Боже, он проспал четыре часа! А ведь когда-то ему вполне хватало и двух.Тристан рассеянно провел рукой по волосам.– До чего гадко стареть!– Была тяжелая ночь? – сочувственно спросил Грегори.– Да, пожалуй.Протянув руку, Грегори снял что-то с плеча Тристана, а затем повернулся к окну и поднес руку к свету.– Долгая ночь с брюнеткой?Симона!Мозг Тристана судорожно начал работать.– Сделай мне одолжение, Грегори.– А разве я не этим занимаюсь все время?Тристан, прищурившись, посмотрел на своего служащего:– Ты вчера так и не нашел, с кем пообедать?Грегори неопределенно пожал плечами:– Так что за одолжение я должен сделать, сэр?Тристан поднялся.– Я должен был появиться у сестры и помочь ей писать портрет подруги.– Ваша доброта просто бесконечна…Тристан, не выдержав, хмыкнул. На самом деле, если не считать проблемы с Люсиндой, он считал себя настоящим счастливцем. Если бы еще Люсинда не портила все остальное…– Ты заедешь к моей сестре и передашь ей, что этим утром у меня есть другие обязательства. Вырази мои сожаления и все такое. Пока ты этим занимаешься, я приведу себя в порядок, и затем мы увидимся на причале.– А где живет ваша сестра?– Кучер отвезет тебя сначала к Эм, а потом к причалу.Грегори неохотно кивнул и высоко поднял длинный, волос Симоны.– Это вам нужно?– Пока не знаю. – Тристан взял волос и вернул его себе на плечо просто для того, чтобы увидеть, что предпримет его помощник.Грегори, воздел очи к небу.– А имя вашей сестры? Просто чтобы мне не выглядеть глупым невеждой, стоя у ее дверей.– Эммалина, – сообщил Тристан. – Леди Эммалина Таунсенд.– И вы не будете против, если я приглашу ее пообедать?Тристан рассмеялся и начал подниматься по лестнице:– Нисколько. Действуй.Эм и Грегори – вот забавно! С такой парочкой уж точно не будет сцены, какая случилась у него с герцогом. Кстати, союз этих двоих был бы отнюдь не плох. Эммалина и Грегори люди спокойные, чуть замкнутые, и, главное, более чем готовы не нарушать рамки того, что дозволено обществом.В отличие от… Он перевел взгляд на свое плечо и, сняв длинный волос с ткани сюртука, медленно начал накручивать шелковистую нить на палец. При этом он пытался понять, что в Симоне так притягивает его. Он мог умело командовать кораблями и людьми, на всем Востоке его знали, как искушенного купца. Благодаря усердному труду и полной сосредоточенности Тристан сколотил состояние, о котором большинство аристократов могли только мечтать. К тому же он не мог вспомнить, когда в последний раз женщина всерьез отвергала предложенные им плотские утехи. В целом он мог считать себя человеком с острым умом и способностью направить его на достижение хорошо продуманной цели.Так что такое было в Симоне, что заставило его отбросить осторожность и рассудительность? Вряд ли он назвал бы ее самой красивой женщиной из всех, с кем ему приходилось встречаться, и она определенно не была первой, уступившей обольщению. Однако Симона оказалась первой, чья цена стала для него чересчур высокой.Что в ней было особенного? Возможно, все объяснялось просто: он уже много месяцев не имел возлюбленной, а Симона оказалась готова к любви? Но, если бы ему нужно было только жаркое тело и удовлетворение желания, тогда он мог бы выбрать любую из доброй дюжины замужних женщин, которые маняще смотрели на него на каждом балу. Тем не менее никому из них не удалось пробудить в нем хоть искру интереса. А вот в Симоне оказалось нечто такое, что проникло в глубину его существа и властно сотрясло его до самого основания.Постаравшись избавиться от наваждения, Тристан сурово приказал себе прекратить самоистязания. Это была случайная слабость, секундное помрачение рассудка. Он отправит ей предостережение относительно Люсинды – и на этом все, – они больше не увидят ее.Аккуратно положив волос на умывальник, Тристан скинул сюртук и заставил себя сосредоточиться на списке грузов, которые прибывают в порт.
Стоя в гостиной особняка Таунсендов, Симона огляделась. Хлипкие белые с позолотой стулья исчезли, но на их месте пока ничего не возникло, поэтому комната казалась несколько менее заставленной, чем накануне. Почему-то она вдруг стала обращать внимание на такие вещи. Прошлая ночь была долгой, хоть и чудесной, но этим утром Симона испытывала такую усталость, что едва справлялась со сном и совершенно не способна была логически мыслить.Симона тряхнула головой. Поскольку у коновязи коня Тристана не оказалось, то он скорее всего еще в пути. Если бы она проспала хоть на пару часов дольше, то сейчас у нее хватило бы энергии, чтобы задрожать от возбуждения, но поскольку энергии было мало, предвкушение встречи текло в ней, словно теплый мед. Найти удобный момент, шагнуть в объятия Тристана и, положив голову ему на грудь, закрыть глаза и ощутить под щекой биение его сердца… Разве это не настоящий рай?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78