Зения сжала вялую руку лорда Уинтера и встряхнула его, но он никак не отреагировал, и его голова безвольно сдвинулась в сторону по подушке. Зения взглянула на лорда Белмейна, но тот уже встал с кресла и быстро шел к двери. Минуты, которые понадобились доктору Уэллсу, чтобы прийти, показались часами. Зения не выпускала руки лорда Уинтера и до боли в мышцах сжимала ее.
Стремительно войдя в спальню, доктор потребовал побольше света, отстранил Зению и, наклонившись, поднял своему пациенту веки. Лорд Уинтер никак не отреагировал на яркий свет.
– Он впал в кому. Теперь, леди Уинтер, я хочу, чтобы вы разговаривали с ним. И вы, милорд. На любую тему. Задавайте ему вопросы, говорите все, что, по вашему мнению, может побудить его ответить. Можете говорить и по-арабски, так как он в бреду пользовался им. А я попрошу приготовить горячую ванну.
Сообщение доктора повергло графа в ужас, и, по-видимому, лишившись способности выполнять даже распоряжения доктора, он просто отошел от кровати, сжав руки в кулаки, а Зения вздохнула, села на кровать и начала говорить.
* * *
Ардену жгло ноги. Он не мог вытащить их из красного песка, палящий жар от которого окутывал его по самую шею. Но он слышал, постоянно слышал голос, знакомый и зовущий, произносящий слова, которых он не мог разобрать.
Арден везде видел свет, холодный белый свет. Ему было так жарко, что хотелось подняться и окунуться в этот свет. Он пытался освободиться, сделаться таким легким, чтобы уйти, не обращая внимания на настойчивый голос, который звал его обратно. Ардену было очень жарко, невыносимо жарко, он больше не мог там оставаться; красная жара мучила его, наполняя голову нестерпимой болью.
Но голос продолжал звучать. Арден не мог разобрать, что он говорил. Кажется, только один раз ему удалось понять, но не больше. Он хотел сказать, чтобы голос замолчал, дал ему уснуть, отпустил в прохладу. И странно, Арден слышал, как с ним разговаривает отец. Он услышал смерть в голосе отца и отдался ему, легко поплыл к нему, все холодея и холодея, пока наконец голоса вообще исчезли вместе со всем, что он знал.
Он слышал песню, сладостную и нежную, видел ангела и собор. А затем собор исчез, как сновидение при пробуждении, но сладостная песня осталась. Мысли Ардена метались между фантазиями и видениями, стараясь отправить песню туда, где ей положено быть. Арден увидел яркую линию и понял, что это свет. Он поднял веки и моргнул от боли. Свет причинял боль его глазам, но ему хотелось увидеть певца. Он увидел женщину, она держала его руку между ладонями и пела так искренне, словно в церкви, и читала по молитвеннику. Он никак не мог вспомнить ее имя, но он помнил ее и помнил ее песню. Он попытался спросить, не ангел ли она, и сам испугался своего слабого голоса. Слова превратились в слабый шепот, едва слышный даже ему самому. Но она услышала его, подняла голову и сжала его руку.
Он вспомнил ее имя.
– Маленький волк, – сказал он немного громче и переплел свои пальцы с ее.
И она улыбнулась. Ее улыбка напомнила рассветную зарю, свет, который внезапно возникает из-за горы и распространяет сияние.
– Вы вернулись, – произнесла она и расплакалась так же неожиданно, как перед тем улыбнулась.
Арден закрыл глаза и почувствовал, как ее влажное лицо прижалось к его руке. Он с удовольствием снова послушал бы ее пение, но у него не было сил попросить. Сон, целительный и глубокий, одолел Ардена, а она крепко держала его за руку, привязывая к жизни.
Глава 24
– Десять дней, приказал доктор, и все десять дней в постели, – объявила миссис Лэм.
Хотя Арден, честно говоря, и сам еще не мог оставить постель, услышав предписание доктора, он вздохнул, закрыл глаза и, скривившись, проглотил микстуру. Большой промежуток времени выпал из его памяти. Арден чувствовал себя слабым, ему хотелось спать, и сейчас, полусидя и опираясь на подушки, он был не против снова лечь.
– Здесь была Зения, – сказал он.
– Была, – подтвердила няня, – и доктор сказал, что она великолепная помощница, умница.
– Где она?
– На Бентинк-стрит, сэр, и если у нее достаточно разума, то спит.
– Когда она придет снова?
– О, сэр, стыдитесь. Не хотите же вы сказать, что она лучшая сиделка, чем Генриетта Лэм? Мадам должна заботиться о своем ребенке, а я буду ухаживать за вами, пока вы снова не встанете на ноги и к тому же не обретете разум, потому что я должна увидеть человека, который не станет делать несчастной жизнь своей жены, которая боролась за его выздоровление.
– Она могла бы взять Бет и расположиться в соседнем номере.
– Фу, неужели вам доставит удовольствие, если она будет смотреть на вас, когда вы все еще выглядите как какая-то драная кошка? У нее есть чистюля и красавчик мистер Джоселин, а на вас, сэр, при дневном свете лучше не смотреть.
– Мистер Джоселин? – отрывисто повторил Арден и раскашлялся.
– Он приходит каждый день и часто остается обедать, – доложила миссис Лэм, бросив на него проницательный взгляд.
– Что здесь такое? – хрипло спросил Арден, приподнявшись в постели, когда миссис Лэм подала ему поднос с разложенной на тарелках отвратительного вида мешаниной разных цветов.
– Рубленая телятина, грушевый пудинг и тушеная репа.
– Я не могу. – Арден отвернулся.
– Мистер Джоселин очень симпатичный, – бурчала она, забирая поднос, – холостой, ему, несомненно, приятно для разнообразия пообедать с леди. Сейчас он уехал в Эдинбург, но после Сретенья вернется.
– Вы мучительница, миссис Лэм. – Арден откашлялся, мрачно глядя на поднос в руках няни.
– Ну вот, теперь вы поняли, как все обстоит. Но я, вырастив не один десяток мальчишек, привыкла к таким грязным оскорблениям со стороны своих подопечных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122