Зения смотрела, как шелковая упряжь покачивается в такт движению экипажа, и думала о нервных припадках Элизабет, о том, какое наслаждение получал лорд Уинтер от опасности, свободы и одиночества, о приступах ярости у своей матери. Зения и сама говорила себе, что лорд Уинтер никогда не останется дома, не сможет остаться, и все же, когда леди Белмейн сказала то же самое напрямик и без обиняков заявила, что Элизабет будет такой же, ей стало дурно от страха.
– Граф сообщил, что если я не сделаю так, как он советует, – с трудом начала она, – Элизабет будет… – Зения не могла произнести унизительного слова, – будет как я.
– Ваш отец и его жена много времени прожили во Франции, не так ли? Думаю, вам понравилось бы жить в уютном доме недалеко от Парижа. Или, быть может, на швейцарском курорте с минеральными водами, где миссис Брюс собирается зимой провести курс лечения. Можете быть уверены, я прослежу, чтобы моя внучка воспитывалась в подобающих условиях и не знала ни в чем нужды. У вас будут деньги на школу или гувернеров, смотря, что вы выберете, и на все, что вы захотите иметь в смысле одежды, слуг и домашнего хозяйства. Вам не следует бояться, что вы будете изгоем в обществе. Разумеется, речь идет о пребывании на континенте.
Зения молча смотрела в окно. Она тосковала по отцу, по Марианне и по недолгому приятному времени, проведенному на Бентинк-стрит. Она хотела сделать так, как будет лучше всего для Элизабет, хотела спокойствия и надежности, хотела, чтобы ее дочь росла в полной безопасности. И в то же время не могла забыть лорда Уинтера и отчаяния в его голосе: Не знаю, смогу ли я с этим справиться . С болью в сердце Зения признавала, что он не мог остаться, не разрушив себя, не став таким, какой была его мать, у которой все чувства превратились в лед. Зения понимала, что он непременно уедет, и тогда он может взять с собой Элизабет, если она даст ему права на дочь. Повернувшись, Зения увидела, что леди Белмейн смотрит на нее с пристальным вниманием.
– Не нужно говорить о нашем разговоре ни графу, ни моему сыну, – посоветовала графиня. – Если вы позже захотите поговорить со мной, мы будем беседовать наедине.
Занимаясь штопкой, миссис Лэм в течение первого часа все время с беспокойством поглядывала в окно, наблюдая за лордом Уинтером, который играл с дочерью на лужайке неподалеку от террасы. Конечно, свое мнение она держала строго при себе, но оно подтверждалось тем, что малышка счастлива, гуляя под открытым небом. Именно прогулки не хватало мисс Элизабет – немного побегать и покувыркаться на свежем загородном воздухе. Миссис Лэм была абсолютно уверена, что девочка одета достаточно тепло, а лорд Уинтер, очевидно, находился в хорошем настроении и не собирался уходить с ней далеко. И все же няня с тревогой думала о леди Уинтер. Она пережила несколько неприятных минут, когда увидела, что граф вышел на террасу и разговаривает с сыном, но они расстались, видимо, дружески, и миссис Лэм, вздохнув с облегчением, отвернулась и взялась пришивать заплатку к сорочке. Через некоторое время она собралась позвать их на завтрак, несмотря на то что они взяли с собой корзину с едой. К тому же мисс Элизабет, безусловно, необходимо поменять подгузник, а ее отец, видимо, не беспокоился по такому поводу. Но когда миссис Лэм закончила пришивать заплатку и выглянула в окно, виконт, прихватив плетеную корзину и держа на руках мисс Элизабет, направлялся в дальний конец лужайки. Мгновение миссис Лэм смотрела на них, прижав к губам пальцы. Хотя она не имела права иметь собственное мнение, несмотря на гораздо больший опыт обращения с детьми, чем тот, которым могла похвастаться леди Уинтер, тем не менее ее убеждение состояло в том, что характер мисс Элизабет требовал большей свободы, если она не вела к болезням и травмам. Девочка напоминала ей сильный побег, который заставляют расти на чересчур малом пространстве. Миссис Лэм могла понять безграничную преданность молодой вдовы своему единственному ребенку, но теперь, когда лорд Уинтер вернулся… впрочем, не дело миссис Лэм судить о супружеских отношениях леди Уинтер, но трудно оставаться слепой и не замечать очевидной натянутости между мужем и женой. Миссис Лэм не нравилось смотреть, как мисс Элизабет превращают в пешку, и она очень боялась, что леди Уинтер склонна простирать свою власть над ребенком далеко за пределы разумного. Миссис Лэм решила дать гуляющей паре еще час, прежде чем потребовать, чтобы они вернулись домой помыться и немного вздремнуть, и, взяв ножницы, снова склонилась над расстеленной на полу тканью. Когда прошел еще час, она снова взглянула в окно – лорда Уинтера и Элизабет на лужайке не оказалось. Миссис Лэм тихо охнула и бросилась за своим пальто.
Глава 21
Арден забрал у Бет червяка, которого она уже собиралась съесть, и вместо него сунул ей в грязную руку бисквит. Он слышал отдаленные крики своих обезумевших тюремщиков, но не обращал на них внимания; они раздавались с тех пор, как он и Бет начали осушать пруд для карпов. Бет с восторгом сползла вниз по грязному берегу и собственной лопаткой с энтузиазмом ковыряла поверхность, пока Арден своей лопатой копал в глубину. Арден ошибся, неправильно оценив, когда можно будет пройти по отмели, и теперь стоял посередине пруда в коричневой воде, которая начала просачиваться сквозь рыхлую почву. Бет сочла его возглас удивления величайшим розыгрышем и отправилась к нему, вскрикивая и взвизгивая от возбуждения и холода, в итоге они оба насквозь промокли. Вскоре начали раздаваться настойчивые крики со стороны дома. Взглянув на свои брюки и на пальто Бет, Арден рассудил, что разумно немного подождать и обсохнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122