— Удивительно неразумно, — пробормотала Ли.
Он бросил на нее мимолетный взгляд. Потом улыбнулся Голубке.
— Для меня честь служить вам, красавица.
Голубка соскользнула с кресла, став на колени. Она поймала его руку и поцеловала, прижав к своим губам.
— Спасибо, — прошептала она. — О, спасибо! Вы такой хороший.
Ли ожидала, что он по крайней мере будет недоволен и смущен такими излияниями, но он вместо этого позволил Голубке прижиматься к его руке. Он, казалось, был рад: посмеялся и даже протянул руку, чтобы коснуться ее, отведя ее длинные волосы с лица.
Ли облизнула губы и резко отвернулась. Глупец! Ну что же, пусть купается в этом дурацком обожании. Скрестив руки перед собой, она прислонилась к стене, глядя в окно.
— Когда вы, наконец, закончите, — проговорила Ли, — могу ли я осведомиться у вашего высочества, нашлось ли в вашем плане место для солдат короля?
Он поймал руки Голубки и помог ей встать.
— Чилтон не обратится к властям.
— Вот как? — Ли наблюдала, как Голубка смущенно взирает на него, отбросив светлую прядь кудрей. — Вы не можете быть в этом уверены.
— Солдаты? Да он ни за что не прибегнет к этому — допустить в свое царство силу, которая будет выше его. Вам не следует опасаться за мою голову.
Голубка все еще не отпускала его. Она снова отбросила назад волосы, и схватила его руку обеими руками. Он посмотрел на нее, мягко улыбнулся и пожал ее пальцы.
Ли почувствовала, что краснеет. Что-то у нее внутри болезненно сжалось при виде того, как он нежно обращался с Голубкой, так нежно, будто они были любовниками. Но, конечно, Голубка — это именно то, что ему надо: беспредельное обожание, — хотя всего неделю назад она лила ему в ухо то, что считала кислотой. Фат! Неисправимый фат!
— Уже поздно. — Ли встала и задула свечи. Дымный запах сальной свечи растекся по комнате.
— Я понял — меня просят уйти, — сказал он в темноте. — Доброй вам ночи, demoiselles .
Когда дверь за ним закрылась, Ли быстро разделась и легла в кровать. Она уцепилась за подпорку полога, повернувшись лицом к окну, боясь, что Голубка случайно к ней прикоснется, пока будет укладываться.
Долгое время Ли неподвижно лежала на самом краешке кровати, слыша, как Голубка устраивается поудобнее, поворачиваясь с боку на бок, ее дыхание не приобрело размеренного ритма. Луна стояла низко, светя Ли прямо в лицо, медленно опускаясь к северной пустоши, где в одиночку охотился Немо. Ли уткнулась лицом в подушку. Она прикусила губу, крепко зажмурив глаза, и попыталась превратить свое сердце в камень.
19
При звуке шагов около его двери С.Т. сел на постели и заслонил лицо рукой. Возчики давно легли спать, шум, доносившийся из распивочной сменился тишиной. Он не стал завязывать тесемки полога, и теперь яркий свет луны заливал комнату серебром. Он зажмурился и стал прислушиваться.
Его чуткое ухо уловило, как где-то загремел засов. dh скатился с постели и положил руку на эфес шпаги. Дверь он не запер: не было ключа — и вот опасность. Она заструилась в его жилах, оживила кровь.
Скрипнула, открылась дверь. Бледная фигура, босая, нерешительно остановилась на пороге.
— Ли, — хрипло произнес он.
Еще одно мгновение его рука крепко сжимала шпагу, его мускулы еще не успели расслабиться. Затем он отложил шпагу, но так, чтобы ее можно было легко схватить.
— Пропади ты пропадом, женщина, — пробормотал он. — Если будешь так ко мне подкрадываться, когда-нибудь получишь удар шпагой в живот.
Она закрыла за собой дверь. С.Т. облокотился на кровать.
— В чем дело?
Не сказав ни слова, она, к его удивлению, подошла поближе и опустилась около кровати на колени.
— Солнышко, — он растерянно привстал. — Что, ты заболела?
Протянув руку, он хотел пощупать ей лоб. Она перехватила его руку, издав странный звук, что-то вроде жалобного смешка, прижалась к ней губами и покачала головой.
— В чем дело? — прошептал он. — Что не так?
— Я хочу тебе кое-что рассказать, — проговорила она дрожащим голосом. Он протянул руку к ее лицу, но она уклонилась. Широкая рубашка колыхалась вокруг ее тела.
Его захватило острое ощущение ее присутствия. Он почувствовал возбуждение, но решил себя сдерживать.
— Скажи мне, в чем дело? — повторил он.
Она снова издала этот странный смешок и отвернулась от него, прикрыв рот ладонью.
— Ты решишь, что я сошла с ума, — горестно произнесла она.
В лунном свете было видно, что она вся дрожит.
— Ты замерзла.
Не думая, он двинулся к ней и почти обнял ее. Но потом заколебался, не решаясь прижать ее к своей наготе и только надеясь, что темнота скроет, как его тело хочет ее. Внезапно она повернулась и положила руки ему на плечи и, покачав головой, не сказав ни слова, шагнула в его объятия.
— Что такое? — он нежно баюкал ее, стараясь передать свое тепло трепещущей женщине. Его руки ласкали ее спину, ее волосы. Он почувствовал ее холодную мокрую щеку на своем голом плече.
— Солнышко, — с болью произнес он. — Ты плачешь? Ангел мой, бедняжка моя.
Ее пальцы впились в его плечи, сжимая их так, как будто он мог в любую минуту исчезнуть. Он крепко держал ее в, объятиях, гладил ее волосы, она беззвучно плакала, и слезы лились ему на плечо.
— Любовь моя, моя маленькая, моя потерянная, — утешал он ее. Он нежно укачивал ее, прижавшись щекой к ее волосам. — Все будет хорошо. Тебя одну я не оставлю.
Она сжала кулачок, слабо стукнула его в плечо.
— Лгун, — прошептала она. — Лгун.
Он ничего не мог понять и, наклонив голову, стал целовать ее в ухо.
— Что тебя беспокоит? Чего ты боишься?
Ничего не отвечая, она спрятала лицо на его груди. Он ощущал каждый ее тихий вздох. Потом, в лунном свете, она заглянула ему в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131