Другие выглядели смущенно, но, прежде чем С.Т. успел ответить, ему помешала толпа прихожан Чилтона, завихрившаяся вокруг него. Все говорили одновременно, приветствуя его в своей семье. Истинное Слово проложил себе порогу сквозь тесно сбившихся женщин и снова поцеловал пуку С.Т. С.Т. с силой ее вырвал, но теперь девушки последовали примеру его чувственного соседа. Голубка Мира обняла его. К тому времени, как ему удалось освободиться от их гостеприимства и выбраться на церковный двор, все гости уже исчезли.
Чилтон стоял на ступеньках, разговаривая с небольшой группкой прихожан. Он повернулся к С.Т., схватив его за плечи.
— Я глубоко счастлив, сэр! Я благословляю вас за ваше решение.
— Уберите ваши руки, — резко сказал С.Т. Он сжал шпагу. — Я передумал.
Чилтон похлопал его по плечу и отпустил.
— Тогда мне очень жаль. — Он покачал головой. — Это случается иногда — поспешно данные обещания часто затем отвергаются. Мы не хотели бы, чтобы вы оставались, если вы не готовы к этому целиком.
— Вы не останетесь? — К нему сзади подошла Голубка Мира. — Вы уезжаете?
— Да, — сказал он, только на секунду встречаясь с ней взглядом и снова неловко отводя глаза. — Я никогда не собирался остаться, по правде говоря.
Она прижала руку к губам.
— О! Мне так жаль. — Она смотрела на ступеньки. — Спасибо — что вы подарили мне прикосновение. У меня голова прошла.
— Я не дал вам ничего, чего бы у вас уже не было, — негромко проговорил он.
Чилтон схватил его за локоть.
— Если вы будете настолько любезны, что подождете минутку, я буду иметь удовольствие проводить вас и мою маленькую Голубку до конюшни.
С.Т. был бы рад обойтись без этого подарка, но личико Голубки просветлело. Ради нее он подождал. Чилтон, который исчез в церкви, вскоре снова присоединился к ним. Когда она проходили по главной улице мимо того дома, где С. Т. встретил Голубку Мира, Чилтон заметил, что ей, возможно, следует вернуться к своим обязанностям.
Она повиновалась без возражений, только взяла С.Т. за руку и крепко ее сжала, а потом повернулась и вбежала в калитку.
— Боюсь, что вы разбили это сердечко, — с тенью насмешки заметил Чилтон, когда они пошли дальше. — Глупенькое дитя.
— Очень, — согласился С.Т. Чилтон кивнул, вздохнув.
— Мало кому удается сохранить такую невинность, когда они попадают к нам из самой отвратительной каши, которую только может заварить человек.
— Да, я в этом не сомневаюсь, — сурово сказал С.Т. — Я бы никогда не догадался, что она была на улице, если бы она сама не рассказала мне. Я бы принял ее за девушку из благородной семьи.
— Я польщен, — отозвался Чилтон. — Весьма польщен. Видите ли, обучение — это важная часть нашей работы. А вот и маленькая Девственность. Готова ли лошадь мистера Бартлетта, моя возлюбленная?
— Нет, господин Джейми, сэр, не готова. — Появившаяся из глубины конюшни девчушка помотала головой. — Эта лошадь, она вот-вот потеряет подкову. Старый Папка — ox — Спасительное Благословение, хотела я сказать, извините, — он увел ее, чтобы подправить.
— Я надеюсь, вы не очень спешите, мистер Бартлетт? Может быть, вы отобедаете со мной?
16
В простой, чистой комнате дома, где когда-то жила явно зажиточная семья, каждый мужчина хотел бы сесть рядом со своим новым другом мистером Бартлеттом. Они любили его здесь, в Небесном Прибежище: он был одним из тех, кого они ждут, его «сила» на шаг приближала их к тому дню, когда Джейми поведет их вперед и ввысь, к слиянию с миром Небесным.
Все украшения из комнаты были убраны. Не осталось ни картин, ни каминной полки, ни ковров — только лепнина на потолке. Комнату перегораживали два длинных стола, хотя мужская часть паствы Чилтона размещалась только за одним. Когда девушки подавали еду, им приходилось протискиваться между пустых стульев, поднимая чайники высоко над головами.
С.Т. получил огромную порцию овсянки, приправленной нарезанными яблоками; ее слишком щедро посыпал солью сосед по столу, который был преисполнен решимости делить все поровну. С.Т. с сомнением посмотрел на ужасающую порцию. Может, в Небесном Прибежище едят и нечасто, но зато — помногу.
Все затихли. Прислуживающие девушки выстроились вдоль стены; все наклонили головы. Один из мужчин начал громкую молитву. Когда он произнес «Аминь», начал другой, а за ним кто-то еще. Все молились в произвольном порядке, и молитвы имели разную длину. С.Т. сидел на жестком стуле и смотрел, как его каша становится холодной и комковатой. От голода у него разболелась голова.
В какой-то момент во время молитвы открылась парадная дверь и в холл вошли гости-священники. Приглушив голоса, две прислуживающие девушки провели их через столовую, с ее лишними столами и стульями, куда-то в глубину дома.
Молитвы все жужжали. Через некоторое время до С.Т. донесся мучительный аромат мяса и теплого хлеба, но в столовую больше никто ничего не вносил. Он услышал жизнерадостные голоса из другой комнаты. До него медленно дошло, что остальных гостей покормили, и к тому же не холодной овсянкой.
Наконец наступила долгая тишина. С.Т. добавил свою собственную безмолвную молитву, чтобы им наконец приступить к еде. Сгущались сумерки, и даже застывшая овсянка казалась аппетитной.
Гости-священники прошли обратно через столовую, сопровождаемые Чилтоном, который любезно распрощался с ними у входной двери, уверив их, что повозка дожидается их у конюшни, чтобы доставить их обратно в Хексхэм.
Несколько мужчин, сидящих за столом, ухмыльнулись. Один из них заговорщически толкнул локтем С.Т.
— Нам не приходится есть с чужаками, если мы не хотим, — прошептал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131