Он считал, что выглядит бледно. Он старался уверить себя, что выглядит превосходно. Он ухмыльнулся своему отражению и увидел, как рыжеволосый сатир ухмыльнулся ему в ответ.
Он глубоко вздохнул и позвал Немо. Тот нехотя выбрался из угла и подошел, поджав хвост. С.Т. присел перед ним и приободрил, потрепав по шерсти. И хотя волк облизал ему лицо, положив лапы на его плечи, последовал за ним с явной неохотой.
Когда они спустились в трактир, хозяин заговорщицки улыбнулся из-за стойки:
— Миссис Мейтланд вас ждет, — сказал он, указав рукой на небольшую дверь.
Он открыл дверь и увидел уютную комнату, в которой у камина сидела молодая женщина с книгой в руках. Он едва узнал в этой женщине Ли. Она вскинула на него глаза и улыбнулась. В волосах у нее красовался цветок, и они были так напудрены, что казались светлее жемчужного воротника ее нарядного платья. Ли встала и вежливо поклонилась. Она раскрыла веер и смотрела из-за него, приподняв брови. Даже брови ее изменились: начерненные, они изгибались аркой, которая казалась неестественной, но очаровательной. Как и маленькая мушка над уголком верхней губы.
Она ждала от него восхищения, и он не мог не выразить его взглядом. Она хлопнула веером, закрывая его, и протянула руку Сеньору. Он позволил ей покрасоваться, а себе полюбоваться ею. Затем отпустил ее руку, повернулся и вышел из трактира, не говоря ни слова. Он захлопнул дверь за Ли Страхан, бросившейся за ним, и ничего не понимавшим хозяином трактира.
12
Он мчался верхом под звездным небом. Лошадь была только что уведена со двора трактира. Ветер бил в лицо, глаза слезились. Он даже толком не представлял, куда скачет. Он вышел из «Русалки» и увидел, что рядом с изгородью стоит лошадь, под седлом, взнузданная. Не долго думая, он вскочил на нее и бросился прочь.
Ему было все равно, куда ехать. Дьявол вселился в него — тот давний знакомец, который толкал его всегда к самым рискованным действиям — на острие ножа. Он скакал, охваченный яростью, голова его была затуманена. Он сам себе был противен и мчался, пытаясь убежать от себя, от душившей его муки. Он не стал слушать криков, раздавшихся ему вслед. Он отбросил в сторону правила приличия. Он хотел исчезнуть во тьме, простиравшейся перед ним.
Рядом скакала тень — то укорачиваясь, то удлиняясь. Стремена какого-то неизвестного ему джентльмена были для него явно коротковаты, и он обходился без них, целиком отдавшись скачке. По счастью, он был теперь не подвержен приступам головокружения, когда и езда на слепой кобыле была для него мучительна. Его послушное внимательное тело легко припоминало приемы верховой езды, естественной для него, как дыхание. Немо бежал рядом, не отставая.
Он погонял и погонял лошадь. Бешеная скачка охлаждала бушевавшую в нем ярость, и вскоре от нее осталась одна лишь зола. Он почувствовал облегчение.
Неожиданно во тьме вспыхнули какие-то огоньки. С. Т. попридержал лошадь, чтобы вглядеться вдаль. Огоньки, сливаясь и мерцая, увеличивались. Он провел рукой по глазам, смахивая слезы, выступившие от быстрой езды и встречного ветра. Даже сквозь шумное дыхание лошади стали слышны приближающиеся звуки — топот копыт, скрип колес.
Это навстречу им, погромыхивая, приближалась карета. Немо исчез бесшумно, словно сам был тенью. С.Т. почувствовал, как глубоко вздохнула его лошадь, готовая заржать в радостном приветствии. Ударом ноги он заставил ее сойти с дороги. Она проворно взобралась на взгорок, которого С.Т. не заметил.
Когда фонарь кареты приблизился, С.Т. не мог удержаться от разбойничьей радости. Он возвышался над темной дорогой, по которой катила беззащитная, никем не сопровождаемая карета. Его месторасположение было прекрасным: он все хорошо видел, оставаясь для путников незримым.
Он вытащил шпагу из ножен, повернул лошадь к дороге и, склонившись низко над ней и плотно сжав свободной рукой ее морду, чтобы подавить ржание, которое она порывалась издать, медленно приближался к карете. Он уже различал ее очертания и заметил в мерцании фонаря тыл обшлага рукава кучера, медную упряжь. Свет фонаря ослепил его, и он отвел глаза.
Вот две передние лошади поравнялись с ним, их головы покачивались у брюха его лошади. Они чуяли ее запах, нервно раздували ноздри, но шоры не давали им возможности ее разглядеть, хоть они и задирали головы. Кучер что-то сказал, чтобы их успокоить.
— Стойте! — неожиданно крикнул С.Т., спускаясь по откосу. — Стойте! — Он поднял шпагу и ударил ею с размаху по фонарю. Стекло вылетело, свет погас.
Кучер громко закричал. С.Т. ухватился за дверцу кареты, с трудом сдерживая свою лошадь, которая испуганно рвалась прочь. В отчаяньи он откинулся назад, пытаясь усидеть в седле: сейчас все зависело от того, как его поймет и послушается лошадь.
Усилия его увенчались успехом. То ли благодаря хорошей выучке, то ли просто из желания быть рядом с другими лошадьми, она успокоилась и встала как вкопанная. Со страшным свистом в этот момент взвился кнут кучера и обрушился на голову и руки С.Т. Он чуть не взвыл от боли и почувствовал, как ему стянуло кнутом запястья. Его тело мгновенно отозвалось на удар: резкий рывок — и кнут полетел в темноту.
— Стой! — грозно крикнул он кучеру. — Мой пистолет заряжен! — Он дернул поводья, и лошадь отступила поближе к упряжке.
Про пистолет он ловко соврал — его не было у него и в помине, но плотная тьма мешала разоблачить его хитрость. Внутри кареты кто-то неосторожно зажег свечу, и этого света хватило, чтобы разглядеть кучера, замершего на козлах, и столь же неподвижную фигуру лакея на запятках. С.Т. боялся, что из кареты может раздаться выстрел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131