— Если хотите, — сказал он без охоты.
— Я бы предпочла поспать на кровати, а не на земле. Вино было хорошим?
Он снова посмотрел на нее, в этот раз более внимательно, и чуть приподнял брови.
— Вполне приличное, спасибо.
— Интересно, здесь есть шахматы?
— Шахматы? — Он уселся поглубже, внимательно изучая ее. — Ваше настроение становится дружелюбным.
Она отвела глаза.
— Просто любопытно, — сказала она.
Он повернулся к хозяину, говоря на местном диалекте. Общение на нем вызвало определенные затруднения, но после многочисленных вопросов и ответов, переходя иногда на французский, хозяин смог выяснить, что нужно С.Т., и вскоре появилась потертая шахматная доска. Пока С.Т. объяснялся с хозяином, он почувствовал себя лучше. Когда же он получил ящик с фигурами и сильно пахнущую свечу, он устроился поудобнее у стола, напротив Ли, и усмехнулся.
— Вы будете побеждать меня белыми или черными? — спросил он, протягивая два кулака, в которых были спрятаны пешки.
Поколебавшись, она выбрала левую руку. Он разжал руку — там была черная фигура.
— Весьма зловещее начало, — сказал он. — Я уже начинаю выигрывать.
— Многие джентльмены предоставили бы право первого хода… — она осеклась.
— Новичку? — невинно закончил он, понимая, что она хотела воспользоваться преимущественными правами женщины.
— Более молодому партнеру.
— По-вашему, я древний старец.
— Вы гораздо старше меня.
— Мне тридцать три. Почти ровесник Ноя. — Он поставил на место белого слона. — За такую дерзость, боюсь, мне придется рассчитаться с вами так, как вы того заслуживаете. — Он разобрал остальные фигуры и начал расставлять их. — Кстати, можете не бояться, что они понимают английский. Они и французский-то еле знают.
Он двинул вперед ферзевую пешку. Она сосредоточенно уставилась на доску. Не нужно было много времени, чтобы понять, что она бросила вызов опытному игроку, однако ходы его были столь необъяснимы, что ей было трудно оценить его способности. Гостиница постепенно погрузилась в темноту, и только их свеча одиноко проливала озерцо света на стол, за которым они играли, заставляя фигуры отбрасывать на доску длинные тени. В перерывах между ходами Сеньор откидывался на спинку стула, сложив руки на груди, с совершенно спокойным видом. Она начала думать, что они равны по силе. Когда она начала успешно двигать фигуры по своему плану, его игра убыстрилась, ходы стали еще более непонятны, — верный знак того, что он запутался. Она упорно развивала атаку, пока не загнала его в подстроенную ловушку.
— Шах, — сказала она.
Он наклонился вперед, облокотясь на стол.
— Мат, — пробормотал он, делая ход ладьей. Ли осела на стуле.
— Мы, дряхлые старики, должны не упускать победу, если только можем, — сказал он извиняющимся тоном.
Ли прикусила губу.
Он взглянул на нее, мечтательно подперев щеку рукой, и улыбнулся.
— Тебе не хватает опыта. Солнышко. И ты слишком практична, чтобы нельзя было разгадать ход твоих мыслей.
Ли взглянула ему в глаза. Ее словно огнем обожгло. Впервые ощутила она физически его присутствие: его тело, небрежно отдыхающее на стуле, его руку, свободно лежащую на столе. Пламя свечи подчеркивало резкий изгиб его бровей, золотилось на ресницах.
После сосредоточенной игры этот взгляд, полный мечтательности и затаенной страсти, застал ее врасплох. Ли вспыхнула. Она чувствовала себя непривычно беззащитной. Она представила, как бы могла им увлечься в другое время и в другом месте; вот он повернулся и бросил на нее страстный взгляд — на балу, полном шумного веселья: молча и выразительно дал почувствовать, как соблазнительны необдуманные поступки.
Запретные мечтания. Безумная радость, романтические порывы. Полуночная скачка с королем разбойников: и жизнь, и сказка — одновременно.
Она бы пошла за ним. Она едва сдерживала слезы, молча вопрошая: «Почему ты не пришел раньше? Почему ты не пришел, когда я еще могла любить?»
Его чуть заметная улыбка пронзала ее, ранила своей нежностью, точно волшебный звук, дрожащий в ночной тиши, — сердце едва могло это вынести.
Она чувствовала, что стоит над обрывом, что край его осыпается у нее под ногами — как легко сорваться с него! Она села прямее, скривив презрительно губы.
— Так какую награду вы хотите, месье? — спросила она.
С.Т. не сразу понял ее. Он наблюдал, как она огорченно ссутулилась, досадуя на свое поражение. Неужели она и в самом деле вообразила, что сможет победить его, маленькая тигрица?! Как она очаровательно хмурилась, как серьезно сражалась за шахматной доской!
Он хотел улыбнуться и сказать «поцелуй», он почти уже сказал это, но увидел холодную презрительную усмешку, с которой она произнесла эти слова, и почувствовал всю ее бессмысленную жестокость, беспомощность. Минута духовной близости прошла. Он увидел, что им снова играют, снова над ним издеваются, искажая, как в кривом зеркале, лучшее, что у них было.
Торговая сделка. Осквернение. Намеренное желание унизить его.
Губы его сжались.
— Ничего. — Он резко отодвинул стул и поднялся. — Прикажите приготовить вам комнату на ночь. Я лягу во дворе.
Ли видела, как он оперся о притолоку двери, чтобы не потерять равновесие, когда поворачивался. Дверь захлопнулась.
Подперев голову рукой, она смотрела на стол, едва не рыдая.
Пусть он шутит с ней. Пусть флиртует, говорит о любви обращается с ней, как с падшей женщиной… все, что угодно. Только пусть не смотрит на нее с такой пронзительной нежностью.
Не сейчас. Не сейчас. Никогда.
Старая кобыла тихо стояла в стойле, уткнув нос в пустую кормушку. При свете сальной лампы С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131