— Не плачьте, — сказал Шеридан.Но девушка не могла успокоиться, слезы сами текли по ее щекам, и, устыдившись своей слабости, она опустила голову.Шеридан подошел к ней, неслышно ступая босыми ногами.— Черт побери, — выругался он в сердцах и прижал ее к своей груди. — Вы сделали из меня круглого идиота!Пальцы Шеридана запутались в густой копне ее волос. Он сжал в горсти шелковые пряди и потянул, причинив ей сильную боль, а затем припал губами к губам Олимпии. Его поцелуй не был нежным, Олимпия чувствовала, что он хочет выместить на ней свою злость. Обхватив обеими руками девушку за талию, Шеридан прижал ее к себе, чувствуя соски ее высокой груди, скрытой только тонким шелком и смятыми кружевами пеньюара. Окружающий мир исчез, теперь для Шеридана существовала только ее мягкая, нежная плоть, ее губы, чуть солоноватый вкус которых он ощущал на своем языке, пышные формы ее маленького тела и бархатистая кожа. Он чувствовал, что еще немного — и совсем потеряет голову, он не мог больше сопротивляться своим желаниям, не мог бороться с ними. Все это было так бессмысленно! И хотя Шеридан знал, что, поддавшись минутной слабости, тем самым погубит себя, его уже, казалось, ничто не могло остановить.Олимпия тоже обняла его и начала гладить по спине, чувствуя, какая у него гладкая кожа и крепкие, напряженные мускулы. Она не могла найти на ощупь рубцы и шрамы, оставленные кнутом. Но, вспомнив о них, Олимпия почувствовала, как ее охватили жгучая страсть, желание любить и ласкать этого человека. Сгорая от сладкой муки в его объятиях, она ощущала себя частицей его самого.— Ну хватит… — выдохнул он, отрываясь от нее. — Хватит. О Боже, это же самоубийство! Надо остановиться.Но он все еще не выпускал Олимпию из объятий. И, по-видимому, не мог остановиться. Собрав на спине ее волосы в ладонь, он начал целовать нежную шею. Олимпия своим розовым язычком лизнула его плечо, ощущая вкус разгоряченного тела. Он застонал от страсти и увлек ее на кровать, навалившись на нее всем телом. Шеридан приподнялся на локтях и, тихо чертыхнувшись, припал губами к ее шее. Олимпия почувствовала, как он судорожными движениями задирает подол ее ночной рубашки, и ощутила холодок вечернего воздуха на обнажившихся ногах и бедрах. Шеридан положил ладонь на округлый живот Олимпии и застонал от возбуждения. Он склонился и начал целовать ее грудь через тонкий шелк пеньюара. Олимпия вскрикнула от боли и наслаждения, чувствуя, как он покусывает ее сосок.Рука Шеридана, впавшего в полузабытье, скользнула по бедру Олимпии… Он страстно хотел ее, лаская горячее влажное лоно. Олимпия подалась навстречу ему, бедра затрепетали. А когда его дерзкие ласки стали еще смелее, она неровно задышала и судорожно сжала ноги.Его губы продолжали играть с ее сосками, а рука оттягивала голову Олимпии назад, вцепившись в шелковистые пряди волос. Олимпия застонала. В эту минуту Шеридан почувствовал яростное желание овладеть ею силой, смять ее, лишить невинности.Но когда он попытался приподняться, чтобы стащить с себя брюки, она не дала ему это сделать, уцепившись руками за шею и прижимая его лицо к своей груди. Олимпия находилась в экстазе, она стонала, судорожно выгибая спину. Шеридану так хотелось разделить ее восторг, но он уже начал приходить в себя, свет суровой реальности забрезжил перед ним, заставив вовремя одуматься.Шеридан оттолкнул Олимпию, сел на кровати и огляделся.Дверь на террасу была открыта настежь, и в комнату проникали лучи заходящего солнца. Снизу из сада доносились голоса гостей, ведущих светскую беседу.— О Всемогущий! — воскликнул Шеридан и вскочил с кровати. У него ломило все тело, он не смел взглянуть на Олимпию, опасаясь, что не сможет побороть искушения при виде ее обнаженных бедер. Смерти подобно видеть ее, смерти подобно оставаться здесь, необходимо было справиться с собой. Он провел дрожащими руками по лицу и пробормотал:— Ах ты, безумная тварь, у которой мозги в заднице… О Господи, что я делаю!— Сэр Шеридан! — послышался еле слышный шепот за его спиной.Шеридан, не оборачиваясь, решительным шагом направился к двери.— Ложитесь спать, — резко бросил он через плечо. — И не вздумайте ходить за мной, иначе я вас просто убью!Быстро миновав безлюдную террасу, Шеридан вошел в свою комнату и тут же запер дверь на засов. Схватившись за шнур колокольчика, он дважды позвонил. А затем начал беспокойно расхаживать по скудно обставленной комнате, не зная, куда себя деть. Он взял со стола пустую цветочную вазу, повертел ее в руках и поставил на место, затем подошел к тазику с тепловатой водой и сполоснул лицо.Он не мог справиться со своим возбуждением и не знал, как ему быть дальше. Черт бы побрал эту девицу с ее слезами и наивным лицом, черт бы побрал ее очаровательную пухлую задницу, которая свела его с ума до такой степени, что он побежал за девчонкой, словно сопливый полоумный подросток. Шеридан бросился на кровать и, закинув руки за голову, уставился в потолок.Наконец в его комнату на зов колокольчика явился заспанный и недовольный Мустафа.— Мне нужна служанка, — коротко бросил ему Шеридан. — Лили, Лавиния, или как там, черт возьми, ее зовут?— Мэри, — зевнул Мустафа и поклонился. — Считайте, что она уже здесь, мой паша.И, шаркая ногами, Мустафа вышел из комнаты. Шеридан сел на кровати, мучаясь от неприятных ощущений внизу живота. Он опять думал об Олимпии, спрашивая себя, легла ли она уже спать, и рисуя в своем воображении соблазнительные картины. Представив ее лежащей на жесткой постели с широко раскинутыми ногами и высоко поднятым подолом ночной рубашки, Шеридан застонал и уронил голову на руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160