Элейн не хотела ни есть, ни пить. Она хотела его.
– Я думала об игре, – сказала она, переворачиваясь на живот.
– Еще раз?
– Вообще это больше сказка, чем игра. Нужно притвориться людьми в сказке.
– Притвориться?
– Да. – Элейн оперлась на локоть. – Для развлечения, чтобы провести время. Ты сказал, что обожаешь игры. Это игра человеческих характеров.
– Ты запомнила, – усмехнулся он.
– Моя игра нечто вроде представления. У меня одна роль, у тебя – другая.
– И что это за роли?
– Я бы притворилась великой царицей.
Он с улыбкой склонил голову набок.
– А не какой-нибудь второстепенной?
– Нет, – покраснела Элейн. – Как царица Савская. Всемогущая, с необозримыми владениями.
– Понятно, – сухо произнес он. – И конечно, вашему величеству требуется для этой игры покорный слуга.
– Нет, – прошептала она. – Мне слуга не требуется.
– Соломон, чтобы разделить трон?
– Нет.
– Любовник?
– Мне говорили, ты убийца, а не любовник.
– Это правда, миледи. – Он слегка поклонился.
– Тогда, может, ты сыграешь роль воина? – Элейн взглянула на него. – Принца.
– Я?
– Да. Воина и принца, я думаю. Из далекой страны, которая была... завоевана.
Последовало долгое молчание. Она не смотрела на него, просто не решалась.
– Приведенного мне... в качестве пленника, – сказала она упавшим голосом.
– Думаешь, я унижусь до этого?
Элейн не могла различить выражения его лица, видела только скрещенные на груди мускулистые руки в кожаных щитках.
– Не знаю, – нерешительно произнесла она. – Это ведь игра.
– Боюсь, ты недостойна роли великого правителя, – тихо засмеялся он. – С таким дрожащим голосом, в крепости из подушек. Как твой поверженный враг я не слишком впечатлен.
Хотя белый халат лежал в ногах постели, Элейн величественным жестом откинула покрывало, согнула колени в самой грациозной, как ей казалось, манере и взяла халат. Представив себе толпу слуг, она без спешки накинула его, встала с кровати, села в большое кресло и положила руки на подлокотники.
– Хочу взглянуть на тебя. Подойди к свету.
На миг она подумала, что он не подчинится. Но пират все же оттолкнулся от стены и вышел на свет. Он стоял, расставив ноги, со скрещенными руками, с еле заметной презрительной усмешкой. Он выглядел принцем, а совсем не пленником, несмотря на то что был покрыт синяками и ссадинами, словно действительно участвовал в битве.
– Ты, я вижу, дерзок. Опусти руки.
Пират бесстыдно разглядывал ее бедро и колено под распахнутым халатом. Элейн, не мигая, смотрела на него. Будь она королевой, ее стража заставила бы его делать то, что она захочет. Она небрежно откинулась на спинку кресла, не обратив внимания на халат. Ни вызова, ни соревнования, просто уверенность, что он должен повиноваться. Это же игра, хотя, похоже, и не совсем.
Он медленно вздохнул, потом невыразительно засмеялся и опустил руки. До бедер. Поза человека, готового в любой момент выхватить оружие.
– Сдай оружие, – сказала она.
Презрительная усмешка исчезла, во взгляде появилась настороженность. Элейн почувствовала, как поднимаются волоски на шее и руках. Он был прекрасен, стоя полуголым, как великолепный дикарь, и глядя на нее так, словно впервые увидел ее.
– Ты настолько меня боишься, что должен иметь оружие наготове?
Он положил руку на пряжку, затем покачал головой.
– Может, ты боишься играть?
– Да, – засмеялся он. – Боюсь. Ведьма.
Она подошла к нему, погладила его по груди. Он вздрогнул, когда она коснулась пальцами соска.
– Ты опять дерзишь. Сдай оружие, – приказала она, дернув его за сосок.
Он в конце концов расстегнул пряжку, и Элейн поймала соскользнувший ремень. Он стоял неподвижно. Она видела, как под ее взглядом напрягается его тело, видела его растущую готовность. Она тоже чувствовала жар и влагу под халатом. Но какое удовольствие смотреть на него. Он принадлежал ей. Это ее пленник, ее заключенный, в полном ее распоряжении.
Бросив ремень на стол, она провела ладонью по его руке. Он хотел отстегнуть щитки.
– Нет. Оставь их. Мне нравится.
Когда Элейн потянулась за третьим кинжалом, лежавшим в ножнах, прикрепленных к руке, он издал предупреждающий звук. Тем не менее она выхватила стилет, искоса глядя на него.
– Отравлен? – холодно спросила она.
– Нет. Только левый кинжал.
– Я помню. Не двигайся.
Элейн взяла ремень и унесла оружие в дальнюю часть комнаты.
– Елена, – хрипло сказал он. – Будь осторожна.
Наверное, он имел в виду кинжалы, однако у нее выступил пот. Элейн осторожно положила третий кинжал на сундук, другие оставила в ножнах, когда снимала их с ремня. Он был из прекрасно выделанной прочной кожи, потемневшей от постоянного ношения, а с внутренней стороны отделан мягкой лайкой, которая идет на женские перчатки. Кожа еще хранила тепло его тела. Намотав ремень на кулак, она медленно вернулась к нему.
– Что ты с ними сделала? – резко спросил он.
– Что хочу, то и делаю, – ответила Элейн, держа руки за спиной.
– Ведьма.
В голосе было жестокое предупреждение, хотя он стоял на том же месте, где она его оставила.
– Сейчас я твоя королева, воин.
Она скромно опустила руки, с ее кулака свисал конец ремня. На его лице мелькнуло что-то вроде облегчения, сменившегося презрительной усмешкой.
– Я сделаю, что захочу. С твоим оружием. С тобой.
Казалось, он готов схватить кинжалы и броситься на нее. В глубине души она была испугана, потрясена тем, что делает, но все затмевала эта опасная игра между ними, сила наслаждения, которая заставляла его стоять перед нею пленником, даже без оков.
– Убери руки за спину.
– Елена, это опасно. Слишком... трудно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113