От ужаса, охватившего ее, когда она не почувствовала твердой земли под ногой, кровь до сих пор стучала у нее в висках. Она стояла, дрожа, как щенок, жмущийся к ее ногам. Им не пришлось далеко идти, хотя Элейн ни за что бы не смогла найти вход в эту пещеру. Но белая собака безошибочно привела их к убежищу. Пес энергично отряхнулся, разбрызгивая во все стороны воду и не обращая внимания на щенка, пытавшегося лизнуть его в морду.
– Гран мерси, – искренне поблагодарила своего спасителя Элейн и потянулась, чтобы потрепать его по лохматому загривку.
Пес равнодушно посмотрел на нее и вдруг с лаем бросился вниз по проходу. Щенок, тоже гавкая, помчался за ним.
Рейвен пристально смотрел им вслед. Затем, когда лай постепенно затих вдали, он повернулся к Элейн и наконец выпустил се руку.
– Впредь слушайте меня, когда я говорю, что пора идти.
– Благодарю вас, – чопорно ответила Элейн, хотя испытывала к нему глубокую признательность.
– Не ожидал, что вы так долго там продержитесь, – сказал он, смахивая с лица дождевые капли. – Недооценил ваше упрямство.
– Простите, что заставила вас искать меня.
– Да, я надеялся лежать в постели с молодой женой. К несчастью, она теперь напоминает утонувшую крысу.
– Сожалею!
– Но даже крысы высыхают.
Сняв с крюка голубой светильник, пират начал спускаться по проходу. Элейн медлила. Но если она не пойдет за ним, то останется одна в полной темноте, будет дрожать от холода и слушать доносящийся снаружи рев бури. Она выбрала меньшее из зол.
Их шаги гулко отдавались в тоннеле, который постепенно сужался и петлял. В некоторых местах он разветвлялся, от него отходили другие проходы, тоже освещенные голубыми шарами. Собаки исчезли, похоже, отправились по своим делам.
Туннель внезапно свернул и закончился лестницей. Элейн поднималась за пиратом вверх по ступеням, которые становились все более гладкими и ровными, пока наконец не уперлись в бронзовую дверь.
– Смотрите внимательно, – сказал Рейвен, подняв лампу.
На одной панели был изображен пастух с овечьим стадом, на другой – битва собак с медведем. Дверной проем выглядел сплошной стеной: ни ручки, ни петель, только в углублении посередине вырезаны три слова: Gardi li mо. Как на ее кольце.
Рейвен коснулся первой буквы, затем пастушьего посоха. Рука двинулась по узору от букв к сцене битвы и обратно. В абсолютной тишине подземелья Элейн услышала слабый щелчок. Рейвен провел ладонью по битве, животные разошлись, и стал виден засов.
– Вы можете это сделать? – Он закрыл панель взмахом кулака.
Элейн шагнула к двери, прикоснулась к букве G, и та легко поддалась. Она старалась повторить его движения, но, когда провела рукой по собакам, ничего не произошло.
– Не так. – Рейвен положил ладонь на ее руку и нажал. – Мягко.
Элейн чувствовала легкое движение под рукой, чувствовала его ладонь, теплую по сравнению с холодом пещеры и ее влажной рубашкой. На миг ей показалось, что он сейчас обнимет ее, на миг представила его постель и сплетенные тела. Рейвен отодвинул задвижку, дверь открылась.
– Вы должны это запомнить.
Элейн вошла. За, дверью оказалась маленькая комната, вырубленная в скале, где стояли тростниковая походная кровать, несколько прочных стульев, а вдоль стен выстроились ящики и дорожные сундуки всевозможных размеров. Здесь было теплее, чем в тоннеле, каменные пол и стены покрывали турецкие ковры. Дверь тихо закрылась.
– Вот моя святая святых.
Рейвен произнес это с насмешкой, хотя вокруг в беспорядке были разбросаны вещи необыкновенной ценности: золотые кубки, оружие, украшенное драгоценными камнями, переполненные жемчугом корзины, миниатюрное устройство из серебряных колесиков, напоминающее часы королевской башни в Виндзоре. На полу возле кровати лежала стопка книг, увенчанная обгоревшей свечой.
Элейн молчала. Комната казалась слишком маленькой, переполненной вещами, тут негде было уединиться, чтобы снять мокрую одежду.
Рейвен протиснулся, задев ее, к одному из ящиков, достал кучу льняных полотенец и бросил на кровать.
Он промок не меньше Элейн. Стоя к ней спиной, он расстегнул пояс, аккуратно разложил его на сундуке, осмотрел кинжалы, вложил их в ножны рукоятками к себе. Потом стянул мокрую рубашку, откинул назад и отжал волосы.
Элейн схватила полотенце и быстро обмотала им голову. Другое полотенце она прижала к рубашке, пытаясь хоть немного впитать в него воду.
– Лучше раздеться, – сказал Рейвен.
– У меня нет ничего сухого.
– Что вам требуется в постели? – спросил он, наклоняясь к ящикам.
– Ничего. – У нее перехватило дыхание.
– Совсем не тот ответ, какой я хотел бы услышать. Это ответ испуганной девицы.
Элейн набросила полотенце на плечи.
– Незачем бранить меня как девицу, если вы сами положили конец моему девичеству.
– Правда?
– Так вы заявили всем на свете!
– Иногда подобные хитрости необходимы. Требовалось убедить графиню Беатрис.
– Вы хотите сказать, что не делали этого? – прошипела Элейн.
– Для вас было бы разочарованием, если нет?
– Вы – порождение дьявола! – Она швырнула полотенце на пол.
– Могу им быть, когда сочту нужным. Радуйтесь, что еще не видели меня таким. Что касается вашего девичества, то я решил дождаться, пока вы проснетесь и будете готовы. Но это недоразумение можно безотлагательно исправить, если хотите. В любом случае это произойдет до того, как вы покинете комнату.
Элейн отступила, упершись спиной в штабель ящиков. Он покачал головой:
– Не хотите? Интересно, как бы вы повели себя с Франко Пьетро. Он деликатностью не отличается.
– А вы?
– Я постараюсь вам понравиться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113