– Голос его дрогнул от волнения.
Да, да, да. Он хотел этого. Что бы он ни говорил, он хотел ее так сильно, что готов был торговаться с ней.
– Что за условия?
– Вы не будете больше выставлять себя напоказ. Будете вести себя скромно, чего бы вам это ни стоило, за исключением тех случаев, когда мы будем оставаться наедине.
– И что тогда? – не без ехидства спросила она, не сомневаясь в том, что он дал волю своим желаниям и жаждет овладеть ею.
– Тогда вы будете полностью в моей власти.
– О! И что вы станете со мной делать?
– Буду брать то, что пожелаю и когда пожелаю. Я не хочу овладеть вами. Хочу лишь прикасаться к вашей груди, вашим соскам в конце долгого утомительного дня в пустыне.
– Только прикасаться?
– Прикасаться к вашим соскам, когда они такие, как сейчас, похожие на бутоны.
У нее перехватило дыхание.
– Не понимаю.
– Вряд ли вы сможете это понять. Но я настаиваю.
– И мы не будем спать вместе?
– Не будем.
Уж не безумен ли он? Что за дурацкие условия?
– А если мне захочется настоящей близости?
– Исключено. Я буду ласкать вас, когда и как пожелаю. И учтите, я бываю весьма требовательным. Даже ненасытным.
– Хотелось бы увидеть вас в этом качестве.
– Скоро увидите, ханум.
Она закрыла глаза, пытаясь представить все, что он собирался с ней делать.
– Обещаю, что после меня вы не захотите другого мужчину.
Он помедлил мгновение, наблюдая, как лунные блики играют на ее теле, на трепещущей груди.
– Но это лишь в том случае, если вы согласитесь на этих условиях ехать со мной в Англию.
Она судорожно сглотнула. Значит, он не будет с ней спать, только ласкать ее грудь. Что же, не так уж высока цена.
Она провела языком по губам:
– Я согласна.
– На что согласны?
Она снова сглотнула.
– Согласна предоставить вам мое тело в ваше полное распоряжение на все время нашего путешествия.
– А теперь отдайте мне пистолет и нож.
– Не думаю, что стоит это делать.
– Поверьте мне, моя дорогая девочка. Я гораздо больше хочу ласкать вас, чем бросить где-нибудь по дороге. Доверьтесь мне. Без вас мое путешествие не станет короче, а путешествовать с вами будет гораздо приятнее, если я буду знать, что каждый вечер смогу ласкать вас. Мы же взрослые люди. Вы отдадите мне оружие, а я вам то, что обещал.
– Когда? – спросила она, задыхаясь.
– Завтра, в конце дня, когда мы остановимся на ночлег. В Сефре раздобудем большую палатку, несколько ковров и подушек, чтобы было удобнее вести наши сексуальные изыскания в конце долгого дня. Вы разденетесь, и тогда…
– Я не могу ждать до завтра. Посмотрите на мои соски.
– Завтра, ханум, когда мы останемся одни на широких просторах пустыни, в нашем маленьком мирке, в палатке, и тогда я покажу вам, что может искусный и ненасытный любовник.
Ранним утром они проезжали по Сефре, где жизнь уже била ключом. Джорджи всю ночь не спала, мучимая желанием. Чарлз возбудил ее, и она чувствовала себя неудовлетворенной.
Чарлз исчез, как только она отдала ему оружие, и она понятия не имела, где он. Быть может, развлекается с другой женщиной. Впрочем, вряд ли, бережет себя для нее.
Чарлзу предстояло сегодня продать лошадей и мула. Она следовала за ним с опущенной головой, само смирение и послушание, пока он важно шагал по базару.
Как только они двинулись между рядами, их окружили люди и принялись яростно торговаться.
Она улавливала лишь одно то и дело повторявшееся слово – «кади», когда Чарлзу вручали деньги.
В конце концов у него в руках оказался целый мешок бумажных денег за двух проданных породистых лошадей, а мула и их скудный скарб, предназначенный для путешествия, он отдал в придачу и выглядел очень довольным.
– Во время путешествия, ханум, нам не придется страдать от неудобств.
– Неужели? Оттого что мы пойдем пешком?
– Нет, нет, мы поедем на верблюде.
Она снова услышала слово «кади», когда он торговался, покупая трех верблюдов, договариваясь о том, чтобы на них погрузили достаточно корма для животных и провиант. Он купил еще два меха для воды, коврик, чтобы постелить в палатке, роскошные подушки и одеяла, тарелки, чашки, приборы, два горшка, котел для кипячения воды, низенький складной столик и необходимую и достойную одежду для нее.
Необходимую? Достойную?
Скрытая темным тяжелым хлопчатобумажным покрывалом и чадрой, она чувствовала себя невидимой и теперь ничем не отличалась от остальных женщин с шаркающей походкой, сновавших между рядами с товарами.
Кади, кади… Видя, что у него есть деньги, торговцы совали товары прямо ему в лицо.
– Что такое «кади»?
– То же, что «мастер» в английском. Господин.
Он то и дело останавливался, делая очередную покупку: то круг козьего сыра, то сахар, то мешок проса или риса.
– Теперь осталось встретиться с нашим проводником, и можно отправляться в путь.
Проводника звали Рашми. Это был дородный мужчина средних лет в развевающихся одеждах. Он ожидал их у северных ворот с верблюдами и всем скарбом, переложенным соломой и упакованным в корзины, свисавшие по обе стороны верблюжьего крупа.
– Итак, сегодня мы проделаем первый отрезок пути, – сказал Чарлз.
Стражник открыл ворота, и медленно, гуськом, они двинулись в путь через западные ворота города и окунулись в облако зноя и бескрайние пески, лежащие под столь же бескрайним небом пустыни.
Не было ни деревца, ни кустика в этом ландшафте. Только песок, небо, солнце и тяжело ступающие животные. В полдень они устроили привал, чтобы утолить жажду и поесть, снова взобрались на верблюдов и двинулись дальше.
Медленно-медленно они погружались в неведомое, и Рашми вел их вперед, ориентируясь по солнцу, опираясь на свой опыт и инстинкт.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58