Все незамужние особы в приходе готовы были броситься ему на шею и страдали втихомолку, как влюбленные школьницы. Даже сейчас они поглядывали в его сторону, словно еще не осознали, что он уже сделал выбор, и до сих пор питали напрасные надежды на то, что все изменится.
Запретные мысли…
О Боже… Жерар…
Острая боль пронзила сердце. Навсегда разлучиться с Жераром, мягким, милым, добрым Жераром, с его нежными поцелуями и неутомимыми руками. Он знал, как уговаривать, обольщать, когда настаивать, когда ожидать, когда молить…
Не бандит вроде Корта. Настоящий джентльмен, пусть и сделавший себя сам.
И может, именно за это она полюбила Жерара. Он сумел подняться над обстоятельствами, тяжелым трудом заработать богатство, репутацию и славу.
И ничего не воспринимал как должное. Даже ее. Он собирался жениться на ней. Все было решено.
Не надо! Не думай об этом!
— Дрю?
Рядом стоял Корт. Когда он успел подойти?
Она вымучила слабую улыбку.
— Да, Корт?
— Надеюсь, ты всем довольна?
— Прекрасный прием, — похвалила она, стараясь вкладывать в слова как можно больше искренности. Да, в общем, и не было нужды лгать. Все просто идеально.
— Ну? Почему бы тебе не притвориться, что и остальное тоже прекрасно? — резко бросил он. — Выглядишь так, словно заблудилась в лесу, и чужая на собственной свадьбе. А это мне не слишком приятно.
Вот и началась жизнь во лжи.
Она гордо выпрямилась. Ну нет, она никому не позволит топтать себя ногами, хотя он и пугает ее до смерти.
— Надеюсь, ты не ожидаешь, чтобы я разыгрывала роль влюбленной женушки? — прошипела она.
— Думаю, ждать этого осталось недолго. Не волнуйся, ты меня обязательно полюбишь.
Спесивый, надменный осел!
— Я исполню свой долг, ни больше ни меньше. Это брак по расчету, и я постараюсь выполнить условия контракта, но лезть из кожи не собираюсь.
Ее трясло от гнева. До сих пор она ничем не показала, как оскорблена и унижена сговором отца и Корта.
— Как интересно! У лани прорезались зубки?
— Ты еще не знаешь, как лань может кусаться! — с бешенством прошипела она.
— Надеюсь, — весело кивнул он.
— Не смей!
— Нет! — Он грубо стиснул ее руку. — Это ты не смей! Теперь ты принадлежишь мне, маленькая лань, и, как сама сказала, выполнишь все до одного пункты контракта.
Предчувствие неминуемой беды вновь охватило ее. Близится час, когда они должны уехать, и она не знала, как его оттянуть.
— Я для тебя — только дорогая игрушка, собственность, сосуд, в который можно излить свое семя и ждать наследника!
— Не только. Еще и самый верный способ расширить границы моей империи, не забывай этого, — ядовито напомнил он. — Половинная доля в Оук-Блаффс. Твоему отцу больше пальцем о палец ударить не придется. Разве не в этом смысл нашего союза?
— Весь смысл — в уплате его игорных долгов! И ты прекрасно знал, что делаешь, когда дал ему денег взаймы, а потом потребовал возврата долга. Что еще ему оставалось делать?
— Но он первый предложил мне жениться, — спокойно возразил Корт. — И настойчиво добивался согласия.
— Ты воспользовался его положением.
— Мы просто поговорили по душам, Дрю. Ничем я не пользовался. Всего лишь спас жизнь и репутацию твоего отца.
— Чтобы взамен наполнить сундуки, согреть постель и заселить детскую.
— Я считаю это вполне справедливой сделкой, Дрю. Тебе следовало бы гордиться таким предусмотрительным мужем.
Знакомая ярость захлестнула ее. Какой смысл спорить с ним? Он воображает себя ее спасителем, хотя отец по уши у него в долгу. Ни она сама, ни отец не способны на подобную «предусмотрительность». Значит, все это придумал Корт.
— Я никогда не прощу тебя! Его глаза опасно блеснули.
— Мне все равно, — жестко бросил Корт и, помня, что кругом люди, улыбнулся так ослепительно, словно Дрю только что призналась ему в любви. Потом безжалостно впился губами в ее губы, пожал плечами и отошел.
— Моя дорогая!
Ее отец, с его мягким, убеждающим тоном и неопровержимыми аргументами. Такой счастливый, словно дочь вышла замуж по страстной любви и сама выбрала Корта.
— Ты делаешь все, как нужно.
— Ради кого? — с горечью обронила она. Ах, разве не ясно, что она готова на все для отца! Даже стать собственностью Корта, с тем чтобы жизнь папочки могла вновь войти в прежнее русло. Если не считать одного условия: никогда больше не играть.
А что, если он нарушит обещание? Что, если ее беспринципный, бесшабашный отец отправится в Новый Орлеан и вновь поставит на какую-нибудь лошадь? И проиграет. Что тогда будет?
Но стоит ли гадать? Корт предъявил отцу ультиматум, записанный к тому же в контракте. На первый раз он заплатит… из чувства долга, на второй — из жалости, а на третий — заберет всю плантацию, оставив Виктора ни с чем.
А Виктор не тот человек, который привык к нищете. Угроза напугала его. И даже тот факт, что у него есть еще две возможности выиграть целое состояние, — не более чем пустые мечты. И те несколько месяцев после заключения контракта, когда Дрю и половина Оук-Блаффс перешли к Корту, отец вел себя безупречно: занимался делами, разливался соловьем, расписывая, сколько денег положил Корт в его банк, хотя знал, что он потребует отчета за каждый цент.
Именно Корт утверждал, что так сотрудничают все партнеры. Все должно записываться, никто не обязан доверять честному слову компаньона. Тогда не будет никаких недоразумений.
Только как вышло, что она попала в смертельную ловушку?
«Цена была слишком высока», — в отчаянии подумала она, когда отец прикоснулся губами к ее щеке. Ее тело. Ее верность. Ее жизнь.
Но отец оказался в безвыходном положении. Ростовщики жаждали его крови.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33