— Это был просто пустяк. — Она остановилась, ожидая объяснений, но Джордан только пожал плечами и неохотно добавил: — Никто не хотел печатать ее книги. Я заплатил издательству «Макарти и сын», чтобы они это сделали.
— Понятно.
Ощущая спиной пристальный взгляд Джордана, Марианна направилась обратно к лестнице, где стояла Дороти, дававшая последние указания слугам. Бедная Дороти: ее главный триумф подарил ей один из эксплуататоров-мужчин, которых она так осуждала.
— Я поехала бы с тобой, если бы ты захотела, — с напускной суровостью сказала ей Дороти. — Непристойно тебе пускаться в путь с одним только Джорданом.
Даже сейчас, считая ее репутацию погубленной, Дороти беспокоилась о приличиях и искренне хотела уберечь ее от злых языков. Марианна невольно улыбалась. Невозможно осуждать Дороти за то, что она не может быть такой, как хотелось бы ей, Марианне: надо принимать человека таким, каков он есть.
— Монтавия непохожа на Англию. Ты ее не поймешь. Здесь тебе будет лучше, — Она быстро обняла свою наставницу. — Прощай, Дороти, спасибо за то, что ты была ко мне так добра.
— Ты найдешь мальчика, — решительно сказала Дороти. — И уже к лету вернешься в Камбарон.
Марианна только вздохнула и, ничего не ответив, спустилась вниз по лестнице к повозке, где ее ждал Джордан.
Не взглянув на Дороти, он подхватил Марианну и усадил на козлы, а потом сел рядом.
— Помаши ей на прощанье, — чуть слышно приказала Марианна.
— И не подумаю.
— Она к тебе очень привязана. Ты оскорбишь ее, если расстанешься с ней так холодно. Он быстро взглянул на нее:
— А как насчет твоей обиды?
— Мне не требуется твоя защита, я сама могу за себя постоять, если нужно. — Настойчиво глядя ему в глаза, она повторила: — Помаши ей на прощанье.
— Упрямица.
Губы Джордана чуть заметно изогнулись. Он неопределенно махнул рукой в сторону Дороти, а потом тряхнул поводьями, трогая лошадей.
Когда обе повозки миновали ворота Камбарона, Марианна через плечо посмотрела на замок. Господи, до чего она была напугана в тот день, когда впервые увидела эти высокие мрачные башни! Три года ее жизни прошли за этими массивными каменными стенами. Как странно думать о том, что она их больше никогда не увидит! Чем бы ни закончилось это путешествие, они с Алексом в Камбарон не вернутся. Ее охватило внезапно острое чувство утраты, но она постаралась справиться с ним. Камбарон никогда не был ее настоящим домом. А если она успела привязаться к нему, что ж, надо просто вспомнить, что всегда говорила ей бабушка.
— О чем ты сейчас думаешь?
Марианна повернулась на вопрос Джордана и встретила его пытливый взгляд. Она не собиралась говорить ему, что не намерена возвращаться в замок. Однако Джордан был частью Камбарона, и ей вдруг захотелось поделиться с ним своими чувствами. Запинаясь, она проговорила:
— Моей бабушке не раз приходилось переезжать с места на место, чтобы получить работу, и поначалу она очень переживала и была несчастна. Она только успевала привыкнуть к одному месту и почувствовать себя легко и непринужденно, как ей приходилось снова его бросать и уезжать. А потом в один прекрасный день она вдруг поняла, что на самом деле ни от чего не отказывается, потому что в каждом сделанном ею витраже, в каждом панно оставалась ее частичка. Она говорила мне: «Оставь свою метку, Марианна, — и никто ничего не сможет у тебя отнять».
— Похоже, она была мудрая женщина.
— Очень мудрая.
Марианна снова оглянулась на замок, защищавший шесть столетий власти и привилегий. Одно поколение знати сменялось другим. Даже особ царственной крови видeли эти стены и залы. Но она может с уверенностью сказать, что никто из них не принес в Камбарон столько, сколько она, Марианна.
И она чуть слышно прошептала:
— Господь свидетель: я оставила на тебе свою метку, Камбарон!
12.

Ренгар, Кассан.
25 февраля 1812 года
— Ты только понюхай, Марианна! — Грегор поднял голову и с наслаждением втянул в себя воздух. — Ни один запах на свете не сравнится с запахом Кассана!
Марианна послушно принюхалась, но не ощутила особого отличия местных ароматов от тех, что были в Домаджо или Саутвике.
— Приятный запах.
— Нет нужды в вежливом обмане. Мы все знаем, что Грегор страдает неизлечимой болезнью, — с усмешкой сказал Джордан, подходя к ним. — Он уверен, что даже воздух в Кассане по-особому сладкий. А уж лошади — самые крупные и быстрые, а люди — самые сильные и сообразительные.
— Я в этом уверен, потому что это так и есть, — возмутился Грегор. — Ты сама убедишься, Марианна. — Взяв за руку, он потянул ее к трапу. — Пошли же, Джордан, что ты медлишь?
— Надо еще оседлать и свести на берег лошадей. — Он стал спускаться с ними по трапу. — Дворец в четырех милях от причала. Хоть лошади, привезенные из Камбарона, сильно уступают превосходным животным Кассана, лучшего транспортного средства, нас пока нет.
— Дворец? — переспросила Марианна.
— Если мы хотим получить помощь, мы должны обратиться за ней к воран, — объяснил Джордан. Заметив, что она встревожено нахмурилась, он объяснил: — Это всего лишь формальность. Обычно Кассан старается не вмешиваться в дела других государств, но сейчac нам совершенно не выгодно, чтобы у Неброва оказалось оружие, которое может быть направлено против нас.
— Все и так тянется слишком медленно, — тяжело вздохнула Марианна. — Срок, назначенный Небровым, подходит к концу. Нам не нужны лишние проволочки.
Плавание из Англии показалось ей бесконечным, и нервы ее были напряжены до предела. Мысль о том, что придется задержаться здесь еще на несколько дней, была ей просто невыносима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118