Она откинулась на подушки. Как он может спать, когда их так трясет на ухабах, что у нее просто зубы лязгают?
В окно ворвалась струя холодного воздуха. Марианна вздрогнула, только сейчас заметив, что на ней, кроме тонкой льняной сорочки, ничего нет, и поспешно закуталась в свой голубой шерстяной халат. Господи, да она к тому же босая! Этому дурню даже в голову не пришло захватить хотя бы ее обувь. Почему-то этот пустяк оказался последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
Пусть только он проснется!
* * *
Джордан зашевелился только ко второй половине следующего дня — к этому времени Марианна уже была готова придушить его.
Он бросил мимолетный взгляд на ее лицо и снова закрыл глаза.
— О Боже!
— Везите меня обратно в Камбарон, — ледяным тоном приказала она, сдерживаясь из последних сил. — Сию же минуту!
— Скоро, — пробормотал он.
— Скоро! — взорвалась она. — Вы подняли меня с постели посреди ночи. Вы затащили меня, босую и раздетую, в эту чудовищно неудобную карету, а потом пали в пьяное забытье. У меня все тело в синяках из-за того, что вы приказали кучеру…
— Замолчи! — Снова приоткрыв глаза, он болезненно поморщился. — У меня раскалывается голова, а твой голос долбит мне в висок, как стервятник.
— Прекрасно. — Она мстительно улыбнулась. — Я буду и дальше долбить и терзать вас, пока вы не прикажете кучеру повернуть и везти меня обратно.
Джордан помотал головой:
— И не подумаю!
— Это невыносимо! Я не желаю терпеть ваши пьяные прихоти!
Он закрыл глаза и снова положил голову на подушки.
Марианна поняла, что Джордан не обращает на нее внимания. С каким удовольствием она выпихнула бы его из кареты прямо на дорогу!
— Куда вы меня везете?
Он уклончиво пробормотал:
— Скоро увидишь.
— Что вы затеяли?
— В тот момент мысль показалась мне удачной. — Он приоткрыл один глаз и с антипатией посмотрел на нее. — Господи, эта ночная рубашка еще хуже того отвратительного наряда, в который тебя облачила Дороти.
— Тогда вам надо было разрешить мне одеться.
— Я торопился. — Глаз снова закрылся. — Кажется.
— Не смейте снова закрывать глаза!
— Нечего мне приказывать. — Веки его снова поднялись — теперь в нем не было заметно ни малейших признаков опьянения. — У меня нестерпимо болит голова, во рту такой вкус, словно там ночевала кавалерия, и настроение у меня отвратительное. Мы едем в определенное место и не повернем, пока там не окажемся. — Он закрыл глаза. — А теперь я снова собираюсь заснуть. И советую тебе поступить так же.
Она смотрела на него, кипя гневом.
Не прошло и минуты, как она с изумлением поняла, что он снова спит.
* * *
Они дважды останавливались на почтовых станциях, чтобы сменить лошадей и освежиться, но каждый раз снова пускались в путь меньше чем через час.
День сменился вечером.
Вечер перешел в ночь.
Время от времени Марианна забывалась тревожной дремотой, но заснуть по-настоящему не могла, потому что быстро едущую карету все время подбрасывало на ухабах.
Похоже было, что Джордана это ничуть не тревожит. Он спал так мирно и спокойно, как дитя в люльке. Его безмятежный вид приводил Марианну в ярость. Минутами она ненавидела его до такой степени, что готова была убить. Ну ничего, она найдет способ ему отомстить.
Уже почти рассвело, когда она вдруг заметила, что карета затряслась по булыжной мостовой. Выглянув в окно, она разглядела туманные очертания домов. По мере того как становилось светлее, стало ясно, что они оказались в достаточно крупном городе.
Она растолкала Джордана:
— Где мы? В Лондоне?
Он моментально открыл глаза:
— Нет, но успели мы точно вовремя. — Он потянулся. — Молодец Джордж.
— Где мы?
— Скоро увидишь.
Если он повторит это еще раз, она убьет его прямо на месте.
Карета остановилась. Джордж спрыгнул с козел и открыл дверцу.
Джордан вышел и, протянув Марианне руку, помог ей спуститься на мостовую. Под ее босыми ногами камни были влажными и прохладными.
— Ну, теперь вы скажете…
И тут ее взгляд остановился на шпиле кафедрального собора. Ошибки быть не могло. Она знала точно, где именно оказалась.
— Минстер, — прошептала она. — Пресвятая Дева, мы в Йорке!
Джордан кивнул.
— Если говорить совершенно точно, то у капеллы Богоматери в Минстере Йорка. — Он взглянул на поднимавшееся над горизонтом солнце. — Пошли. Пора.
Марианна порывисто шагнула вперед, но тут же опустила взгляд на свой халат и босые ноги.
— Я не одета. Меня не впустят.
— Впустят. — Он сжал губы с видом человека, привыкшего к беспрекословному подчинению. — Я об этом позабочусь.
Все еще не придя в себя от изумления, она растерянно проследовала за Джорданом в полутемную капеллу. Марианна знала, что ей предстоит увидеть. Еще девочкой она не раз слышала восторженные рассказы отца о минстерском чуде, а мама и бабушка всю жизнь мечтали хоть раз увидеть его собственными глазами.
И все же действительность превзошла ее ожидания.
Вот оно — это сверкающее великолепие, потоки света, каскадом льющиеся сквозь синие, красные, зеленые стекла, гармония солнца, цвета и высокого мастерства.
Она замерла перед Большим восточным окном.
Арка окна поднималась на семьдесят шесть футов в вышину и была тридцати двух футов в ширину. Под тонким узором, изображающим ангелов, патриархов, пророков и святых, располагались двадцать семь квадратных витражей со сценами Ветхого завета, начиная с первого дня Творения и кончая смертью Авессалома. Дальше шло девять рядов изображений, иллюстрирующих сцены грозных пророчеств Апокалипсиса. В самом низу в окружении английских королей, святых и архиепископов виднелась коленопреклоненная фигура епископа Скирлоу, подарившего церкви это окно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118