В этот момент с новым графином бренди вернулся Виген. Седж поднял свой стакан, и дворецкий наполнил его, при этом лицо Вигена выражало явное неодобрение. Пока он выходил из комнаты, Седж с раздражением смотрел ему вслед. Что этот парень о себе воображает? Седжу не пристало мириться с такого рода выходками. Видит Бог, не пристало! Джек вернулся на свое место. Отпил красного вина и удовлетворенно вздохнул.
– Значит, собираешься напиться вместе со мной? – спросил Седж, усмехнувшись своему другу.
– Нет.
– Будешь читать нотации?
– Нет. – Джек не отводил глаз от битого стекла у камина. – Мне просто интересно, что могло настолько разозлить тебя, что ты начал швыряться графинами.
Седж фыркнул, но не ответил.
– Давай, Седж. Ты же знаешь, я твой должник. Помнишь, как ты тащил меня из Ковент-Гардена, пытаясь вбить хоть немного разума в мою пьяную голову?
Седж засмеялся:
– Да уж, Джек, пришлось тогда повозиться.
– Как будто я не знаю. Я был очень несчастен, когда Мэри меня бросила. – Он сделал еще глоток вина. – Поэтому я и знаю, каким ты сейчас себя чувствуешь. Несчастным. – Лорд Пемертон свел брови и посмотрел на огонь, потом озабоченно поднял их, переведя взгляд на Седжа. – Я только не знаю почему.
Седж отвернулся, осушил стакан и уставился на огонь.
– Я подумал, что, может, ты захочешь об этом поговорить, – произнес Джек. – Возможно, я чем-то могу тебе помочь. Я твой должник, Седж.
Виконт молчал. Почему все лезут к нему со своей помощью? Почему не оставят в покое?
– Скажи, почему ты разбил графин, Седж?
– Потому что он напомнил мне о ней! – вырвалось у виконта.
– О ком?
Седж пошевелил затекшей ногой и скрестил лодыжки. Черт бы побрал Джека – вечно сует свой нос куда не надо.
– Ни о ком, – сказал он.
Джек наклонился, поднял кусочек разбитого стекла и потер его гладкую поверхность пальцами.
– Значит, ни о ком?– Он перевернул осколок и принялся изучать его. – Ни о ком в частности. Ни о ком с глазами цвета… – Он помолчал, разглядывая кусочек стекла на свет. – …Сапфира, например?
– Вишни.
Джек посмотрел на пустой стакан Седжа и вопросительно поднял брови.
– Ты хочешь вишневой настойки? – изумленно спросил он.
– Да нет же, – нетерпеливо отозвался виконт. – Ее глаза цвета вишни.
– Что?
– Ее глаза. Цвета вишни, а не сапфира.
– А… – Джек откинулся в кресле и заулыбался. – Глаза цвета вишни. Понятно.
Нахмурившись, он продолжал изучать осколок голубого стекла, затем вопросительно посмотрел на Седжа. Не получив ответа, пожал плечами, бросил осколок назад, к каминной решетке, и взял свой стакан. Сделав большой глоток, лорд Пемертон снова обратил свой взгляд на огонь. Он сидел, положив руки на подлокотники и барабаня пальцем по краю стакана. Прошло несколько минут, прежде чем он нарушил дружеское молчание.
– А какие у нее волосы?– спросил он. Седж мысленно видел эти вишневые глаза, потемневшие после его поцелуя. Затем дорисовал портрет, добавив видению волосы. Несколько непослушных прядей, выбивающихся из узла на затылке и обрамляющих ее лицо подобием мягкого нимба. Как можно описать цвет волос Мэг? Рыжие, конечно. Но это простое описание почему-то не совсем отвечало его представлению о них. Он немного подумал.
– Помнишь те скалы в твоем девонширском имении? – спросил он.
– В Пемворте? Скалы Пемворта?
– Да, – ответил Седж. – Красные. Вот примерно такого цвета.
– Ага, – произнес Джек. – Терракотовые.
– Да, точно. Как старые кирпичные здания времен Тюдоров. Как Хэмптон-Корт и некоторые другие. Или… или скорее как октябрьский закат. Знаешь, когда небо ярко пламенеет?
Руки Седжа метались над головой в попытке описать цвет волос Мэг. Он заметил глаза Джека, горящие изумлением, и быстро опустил руки.
– Итак, – широко улыбаясь, проговорил Джек, – пламенно-рыжие волосы и вишневые глаза. Я заинтригован. Что еще?
Губы Седжа сложились в усмешку.
– Ты не поверишь, Джек. Она выше тебя. Почти с меня ростом.
– Великий Боже!
– И у нее самые длинные и красивые ноги, какие я когда-либо видел.
И тут Седж, неожиданно для себя развязал язык, поведал обо всем своему другу. Он не собирался этого делать, но уже рассказывал Джеку о крушении экипажа, своем спасении ангелом с пламенными волосами, лечении в Торнхилле и обо всем, что произошло между ним и Мэг.
– И вот она взяла и прямо-таки напрочь тебе отказала? – спросил Джек, удивленно качая головой.
– Именно так! – Седж вытянул руку и щелкнул пальцами перед носом Джека.-«Думаю, вам лучше всего уехать», – сказала она. И вот я тебя спрашиваю, что ты обо всем этом думаешь, дружище?
– И ты даже не подозреваешь, почему она так с тобой обошлась? – спросил Джек.
– Нет.
– Хм. И ты говоришь, что до этого момента она весьма благосклонно принимала от тебя… знаки внимания?
– Я так думал, – ответил Седж, глядя в пустой стакан.
– И ты подумал, что… что она та Единственная!
– Помоги мне, Боже, да! – Седж взъерошил волосы. – Да, какой же я дурак!
– Не стоит так себя ругать, старина, – сказал Джек. – Поправь меня, если я ошибусь, но я не помню ни одной женщины в прошлом, которая произвела бы на тебя такое впечатление. Если ты думаешь, что она– та самая Единственная, тогда, должно быть, это так и есть. В этом случае я бы посоветовал тебе так просто не сдаваться. Пусть она успокоится. Потом попытайся снова. Может, она просто играет в недотрогу и хочет, чтобы ты проявил больше настойчивости, поухаживал за ней немного дольше.
– Только не эта женщина.
– С чего это ты так уверен?
Седж еще ниже съехал в кресле и застонал.
– В том-то и дело! – взвыл он. – Я не уверен! Клянусь тебе, Джек, я никогда не пойму женщин!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74