Пожалуй, и то, и другое. Мне уже там нечего было делать, поскольку на тот свет я не спешил, да и с неудачниками не люблю долго общаться. Я, ты знаешь, вхож в круги посолиднее. Ну, а администрация клуба… Они, в общем, поняли, что я уже вышел из глубокой депрессии, и мягко намекнули, что пора покинуть «КОСА». Я с удовольствием согласился. На фига мне там оставаться?
– Скажи, Веня… Может, тебе этот вопрос покажется странным. У тебя есть какая-нибудь коллекция?.. Ну, я не знаю, ценных марок, значков. Или просто очень дорогие старинные вещи? Скажем, картины, скульптуры? Что-нибудь такое, что позволило бы себе и твоим детям безбедно существовать многие годы?
Веня вытаращил на меняя глаза. Но тут же вспомнил, что он сам – оригинал, значит, оригинальные вопросы для него – само собой разумеющееся.
– Коллекция? Да нет, ничего такого. Я не боюсь, Задоров, что ты меня хочешь грабануть, поэтому точно скажу – нет. Хотя, сам знаешь, у моих родичей достаточно бабок. Но чтобы… Да нет. Отец покупал какие-то картины, но все они – жалкие копии. Так, для украшения интерьера. Он вообще мало смыслит в искусстве, для него главное – уют. А я, ты знаешь, не сторонник всякой мишуры. Художник не должен тратить жизнь на погоню за достатком. Непокой – вот удел настоящего творца. Да если честно, картинки про природу я ненавижу. Мне главное – скрытый смысл. Вот абстракционисты – это да!
Выслушивать лекцию про абстракционизм как оплот духовности я не собирался. Апохалов, точно, не лгал, говоря, что ценных вещей у него нет, и я тут же решил с ним побыстрее распрощаться. Все, что надо узнать, я узнал, а интеллектуальная беседа меня утомляла – я протянул ему руку. Он был безмерно счастлив, что оказался нужным по делу, поскольку дел у него самого не было никаких.
– Я слышал, что в «КОСА» произошло убийство, – сказал он, провожая меня до двери. – Ты, Задоров, наверно, решил поменять профессию? Что ж, приветствую. В любом случае – побывать в шкуре следователя полезно для творчества.
Значит, Апохалов догадался об истинном смысле моего прихода, но подробностей об убийстве я ему сообщать не собирался.
– Да ну, – махнул рукой Веня. – Думаю, криминала там быть не может. Клуб вполне благотворительный. А жратва какая! Если буду подыхать с голоду, вновь туда подамся. Лучше уж на тот свет уходить сытым, помирать с голоду – не оригинально.
– Думаю, тебе это не грозит.
Веня громко хохотнул, встряхнув своими слипшимися паклями.
– Но знаешь, Ник, они там все равно сволочи. По блату все делают, это точно. А еще называется справедливость! Сочувствие людям, стоящим одной ногой в могиле? Мол, перед смертью все равны? Брехня это!
Я резко остановился – одна моя нога, уже повиснув в воздухе, над порогом, повернула обратно.
– Ты о чем, Веня?
– Сколько ни просил вино «Реквием ночи», так, гады, и не дали. А мне говорили, что это классный, просто божественный напиток. Представляешь! Я пил какое-то красное, шипучее. Оно, конечно, тоже ничего. Особенно когда с похмела. Но все-таки не «Реквием ночи»…
Для меня эта информация была полной неожиданностью. Вот это да! Неужели все-таки Вано был прав и с вином дело нечисто? Или просто совпадение?
– Скажи, Веня, – ласково спросил я. – А кто еще пил это вино?
– Откуда мне знать? – Он пожал плечами. – Я не слежу за этими бездельниками. Но нашему столику подавали только красное. Это неоспоримый факт.
– Спасибо, Веня. – Я изо всей силы затряс руку Апохалова, и тот удивленно вытаращил на меня бесцветные глазки. Такой искренний прилив чувств с моей стороны по отношению к нему случился впервые.
– Да не за что, Ник. – На мгновение после моего порыва он стал даже более-менее настоящим парнем. – Ты, если что, заходи. Может, еще что вспомню. Хотя… – Он наморщил свой маленький лоб. – Хотя я завтра улетаю в Швейцарию. Ты знаешь, там мне должны вручить какую-то премию кинематографистов… Очень престижную премию. Ее вручают такие великие люди, как…
Это было выше моих сил. Веня неисправим. И я, не дав ему досказать, как великие люди гуляют по далекой Швейцарии, выскочил за дверь.
Мне еще предстояло проверить минимум три адреса, чтобы окончательно убедиться, случайно ли выгоняли людей из «КОСА». Именно тех, кто не имел ценных вещиц. И второе – важно было узнать, какое вино подавали в клубе этим людям. Или все же это случайность? Я допускал, что рожа Апохалова могла не понравиться. Но чтобы из-за этого лишить человека божественного напитка… Я поспешил по другим адресам, пока служители Аполлона не успели смыться на важные тусовочные встречи.
До обеда удалось проверить еще три адреса. Мне повезло: все бывшие члены «КОСА» были дома, поскольку до обеда ни у какого нормального артиста, художника, писателя, естественно, не могло быть дел. Единственным исключением на сегодняшний день был я.
Мою задачу облегчало то, что я всех более-менее знал. Я наведался к Красновскому – нашему секс-символу и другу Вени Апохалова. Он без конца улыбался мне лошадиной улыбкой и с нежностью проводил ладонью по своей прилизанной шевелюре. Я все пытался ему напомнить, что я не дурочка с мерой интеллекта «90х60х90». Наконец мне это удалось, и он удивился моим вопросам, поскольку решил, что я пришел к нему с поздравлениями по поводу его новой роли в фильме «Я обожаю тебя, малыш». О такой киношке я слыхом не слыхивал, хотя Красновский гордо мне сказал, что он уже успел завоевать миллион каких-то призов. Интересно, кто этот бред все-таки смотрит? А еще интереснее, кто выдает эти бредовые призы?
Секс-символ нашей страны совсем недавно покинул «КОСА», и поэтому беседовать с ним мне было проще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120