Надеюсь, ты не поверил, что она ведьма?
– Ну, уж этому я, точно, не поверил.
– Так зачем, скажи, ему понадобилось все это уничтожать, ломать в один день? Да, он плохой человек. Но он слишком хорошо живет, чтобы рисковать. Разве не так?
– Может быть. Но вдруг Стас узнал про его махинации в «КОСА»?
– В таком случае, первым делом ты должен начинать следствие с самого клуба. Узнать, от какого он ведомства, что собой представляет эта организация, которой «КОСА» принадлежит. Но имей в виду, они не дураки, чтобы нагонять на себя тень и совершать такие откровенные убийства. Они и так обладают слишком сомнительным правом на подобное заведение. У них имеют место смертельные случаи. Зачем еще и убийства? Нет, не думаю. Хотя… Хотя, конечно, в любом случае узнай о «КОСА», просмотри документацию, договоры. Выясни, где находился управляющий во время спектакля.
– Этим я и хочу заняться. Вообще, Оксанка, без преувеличений могу тебе сказать: ты бо-о-льшая умница! И ты мне здорово помогла! Я теперь знаю, откуда плясать. Спасибо, дружище!
Я крепко прижал жену к груди и поцеловал в губы. Но это был всего лишь дружеский поцелуй. Оксана никогда не была дурочкой и все поняла. И, наверно, поэтому спросила:
– Ты к ней?
Я, замявшись, ответил:
– Вообще-то первым делом – к Порфирию. Но, безусловно не помешает и с ней поговорить.
– Будь осторожен, Ник, – только и сказала она мне на прощание.
По дороге в прокуратуру я не переставал думать о Васе. Я старался более спокойно переварить услышанное от жены. Оно переваривалось плохо. Но все же отнестись к ситуации более трезво я мог.
В конце концов, Оксана и я познакомились с девушкой при совершенно разных обстоятельствах. Оксана знала Васю и оценивала ее поступки только с точки зрения врача. И с точки зрения психотерапевта она права. Но я не меньше, а, возможно, больше знал девушку – ее мысли, порывы совсем не выглядели мыслями, порывами сумасшедшей. Безусловно, она могла быть подвержена нервным срывам, глубокой депрессии. Но кто в «КОСА» этому не подвержен? Если бы все было наоборот, никто бы в клубе и не очутился. В том числе и я. Предположим, что я, будучи совершенно чужим человеком для Оксаны, пациентом, пришедшим на прием, безгранично доверился ей, рассказал без утайки о всех моих помыслах, обо всех депрессиях, о моем абсолютно беспочвенном желании жить, не приняла бы она меня за сумасшедшего?
Разница между мной и Васей заключается в том, что по счастливой случайности я оказался мужем Оксаны и она может видеть меня в самых разных житейских ситуациях. Она видела меня и угнетенного, и вдохновенного, и грубого, и нежного – она жила со мной. А Васю она встретила в тяжелый период, в момент нервного срыва, когда человек выбалтывает что угодно, фактически не контролируя своих слов и поступков.
После этих просветленных мыслей я стал потихоньку успокаиваться, и моя первоначальная неприязнь к девушке, как к больной, улетучилась, хотя главное – цианистый калий – я не мог вычеркнуть из памяти. Это была деталь, требующая уточнения.
Порфирия я застал за старательным ковырянием зубочисткой во рту. Пожалуй, ему было глубоко плевать на то, кто на самом деле преступник. Главным для него оставалось – держать зубы в полном порядке и соблюдать в нужное время все правила гигиены. Пожалуй, от такой старательной чистки зубов они у него скоро повыпадают, не без удовлетворения подумал я. А вслух хотел произнести более значимые слова. Но он не дал мне и рта раскрыть и заговорил первым, почему-то крайне обрадовавшись моему появлению.
– О, какие гости к нам пожаловали! – замяукал Порфирий, и румянец на его щеках стал еще ярче. – Никита Андреевич! Рад, рад вас видеть. Хотя и не так давно мы расстались… Но сколько событий произошло за это время, не правда ли?
Я нахмурился. К чему это клонит пунцовый индюк?
– Но Бог милостив. Руки-то еще побаливают? А вы их помажьте маслицем и забинтуйте. Полегчает. Но ничего, слава Богу, живы остались. Вот к чему приводит самодеятельность!
Я задумался. Кто-то ловко опередил меня, доложив про утренние приключения. Но кто?
– Похвально работает ваша разведка. – Мои губы растянулись в кривой ухмылке. – Или это ваши ребята решили меня поучить? Наглядно показать, к чему может привести самодеятельность?
– Как дурно вы о нас думаете. Напрасно, напрасно. Безосновательные подозрения называются клеветой, милый Никита Андреевич. А клевета зачастую наказывается. Вот и жалоба на вас уже поступила.
– Жалоба? – Я ничего не понимал. Вообще-то жаловаться на самом деле должен я. Мне не нравится, когда среди бела дня меня бьют по башке. Да еще богиней любви, к которой я не так уж плохо отношусь.
– От кого? Разве вы не догадываетесь? От вашего давнего знакомого, господина Толмачевского. Обидели вы его несправедливо. Разве так можно? Ай-ай-ай! Он полчаса рассказывал, как вежливо и почтительно встретил вас в клубе, как всеми силами пытался вам помочь вырваться из рутины отчаяния. А вы отплатили…
– Вырваться на тот свет? – неудачно пошутил я.
– Ну, положим, на тот свет вы сами пожелали. Эта идея целиком принадлежит вам. У вас на нее – авторское право. А Игорь Олегович всего лишь хотел облегчить ваш путь. Для того, насколько мне известно, «КОСА» и создана.
– Для чего она создана, не мешает еще уточнить. Но что тут делал Толмачевский?
– Я уже сказал, на вас жаловался. Обижался, что вы несправедливо подозреваете его в покушении. Пытались даже допрашивать. Алиби уточняли. Ну и как, удалось?
– Во-первых, я его не допрашивал, а вел светскую беседу за бутылочкой ратафии. Он любитель таких бесед.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120