ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Я ему немного завидую. Мое дело, конечно, мое, но оно не такое веселое.
Примерка платьев заняла у Лены неожиданно много времени. Но ведь и платьев было неожиданно много!
«Английская гувернантка» время от времени подходила к дверям гардеробной. В какой-то момент она услышала, как девушка напевает. И несмотря на то, что юная леди произносила слова со своим варварским акцентом, голос ее был чистым и мелодию она не упускала:
There's a person on a chair
By the table, by the cupboard,
By the lamp, by the bed
In a room, in my house.
That person on a chair is me.
Мелодия была непривычной, простой и даже «глуповатой», но легкой и приятной. Сродни тем старым песням, что могли распевать соратники Урзуса Лангеншейдта в походе на Восток.
Восток… Да, вот откуда был дикий акцент девушки!
Такие песенки разучивают дети, в памяти которых неосознанно сохраняется простой мелодизм того, что напевала мама за рукодельем, когда дитя еще пребывало в ее чреве, и звуки первых колыбельных, спетых няней у детской кроватки.
Огустина была хорошо вышколенной экономкой. И любые странности любой гостьи ее господина не должны были ее волновать. Но еще Огустина была женщиной, и гостья ее господина не могла не беспокоить ее.
Поначалу Огустина заподозрила Lena в «дурных мыслях». Именно девушка с «дурными мыслями» могла носить странное шутовское одеяние, сесть без стеснения в паромотор незнакомого джентльмена и поехать к нему домой. Да. Только «дурными мыслями» можно было объяснить такое поведение.
Но когда дворецкий Эрнест (Эрнест Шарк Булфер Робинсон – дворецкий в восьмом поколении и в пятом поколении дворецкий рода Ортодоксов) отнес ее в спальню и Огустина (Огустина Лекс Элмер Тараск – экономка в четвертом поколении и в четвертом поколении экономка рода Ортодоксов-Мулеров) раздела девушку, то загадочность Lena стала непомерной.
В первую голову Огустина не смогла определить, из чего сделаны эти странные сетчатые чулки-рейтузы, что были на девушке. Это был неприятный на ощупь и очень тонкий материал. Брезгливо стянув (а как эта гадость растягивалась!) эту часть туалета, Огустина постаралась к ней более не прикасаться.
Вся остальная одежда оказалась не лучше. Чего стоила хотя бы застиранная до белых пятен синяя куртка из плотной мешковины! Кто такую мог бы носить? И в какой стране? Уж в Мире, в этом Огустина разбиралась, никто ничего такого не носил и носить не мог. Ужасающими были и туфли, не прикрывавшие щиколотки!
Но чем дальше, тем было страшнее.
Под блузкой девушки было надето странное сооружение из двух кружевных чашечек на ленточках для поддержания груди. В тот момент вдумчивая Огустина догадалась, что у девушки что-то с грудью. Ну, то есть она так серьезно больна, что вынуждена носить эти поддерживающие чехольчики. И даже подумала, что не стоит снимать это приспособление. Дабы не навредить. Возможно, даже посоветоваться с доктором.
Однако здравый смысл пересилил. Огустина не могла представить, как в этом устройстве можно спать. Ведь, не ровен час, можно и задохнуться. Тем более что ленточки варварски врезались в тело. Как это снималось, экономка тоже не сразу разобрала, и рука уже потянулась под фартук за маленьким «рыбным» ножичком, который домоправительницы носят как атрибут профессии, но в последний момент она поняла, что костяная застежка спереди раскрывается переламыванием половинок косточек, входивших друг в друга.
Кость, из которой была сделана застежка, оказалась мягкой, гибкой и будто мылкой на ощупь. И еще – очень легкой, для кости. Но тут Огустина ничего не могла придумать. Расстегнула и с облегчением в сердце избавила юное существо от неприятного приспособления.
Нет, судя по состоянию грудей, девушка была здорова. Тогда зачем? Зачем надевать на себя ТАКОЕ? Возможно, какой-то дикий народ был недоволен устройством человеческого тела и придумал, чтобы женщины носили приспособления для изменения облика, разве не так? Но насколько варварским должен быть этот народ и насколько деспотичными должны быть мужчины в тех краях!
Огустина знала, что на крайнем юге Мира дикари чернокожей породы часто изменяют данное им от природы тело, нанося на него рисунки, вставляя в уши и носы, да и в другие части тела, кости и ракушки, куски дерева… Но девушка не была похожа на дикарку. Вот разве что изображала дикарку на каком-то эксцентрическом маскараде?
За это говорили другие детали: прическа, коротенькая юбка и маленькие штанишки, из мягкой ткани, только наполовину прикрывающие ягодицы. Огустина уже и не знала, как к этому относиться: порицать девушку или жалеть. Если она переоделась в дикарку ради забавы, то у нее должны быть не просто «дурные мысли» а ОЧЕНЬ ДУРНЫЕ. Если же она была из далеких краев за пределами Мира, то ей можно было бы только посочувствовать.
При этом девушка спала мертвецки! Вздохнув, Огустина развела немного освежающего лосьона в воде, смочила им губку и, попробовав кончиком носа, не холоден ли раствор, протерла безвольное тело, подготовив yang lady ко сну, уложила в постель и укрыла одеялом. Еще раз сочувственно вздохнула, покачала головой и удалилась.
Утром yang lady не перестала удивлять. Она продемонстрировала вопиющие манеры и варварский акцент, невежество в самых простых вещах, касательно уклада жизни Мира и прочее, прочее, прочее…
Как ни странно, Огустина успокоилась, только препроводив девушку в гардеробную. Всё же настоящая женщина, какой бы дикой и неотесанной она ни была, по-настоящему раскрывается именно в отношении к одежде.
А услышав дурацкую песенку, которую yang lady напевала, перемеряя одно за другим платья, Огустина впервые улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109
Примерка платьев заняла у Лены неожиданно много времени. Но ведь и платьев было неожиданно много!
«Английская гувернантка» время от времени подходила к дверям гардеробной. В какой-то момент она услышала, как девушка напевает. И несмотря на то, что юная леди произносила слова со своим варварским акцентом, голос ее был чистым и мелодию она не упускала:
There's a person on a chair
By the table, by the cupboard,
By the lamp, by the bed
In a room, in my house.
That person on a chair is me.
Мелодия была непривычной, простой и даже «глуповатой», но легкой и приятной. Сродни тем старым песням, что могли распевать соратники Урзуса Лангеншейдта в походе на Восток.
Восток… Да, вот откуда был дикий акцент девушки!
Такие песенки разучивают дети, в памяти которых неосознанно сохраняется простой мелодизм того, что напевала мама за рукодельем, когда дитя еще пребывало в ее чреве, и звуки первых колыбельных, спетых няней у детской кроватки.
Огустина была хорошо вышколенной экономкой. И любые странности любой гостьи ее господина не должны были ее волновать. Но еще Огустина была женщиной, и гостья ее господина не могла не беспокоить ее.
Поначалу Огустина заподозрила Lena в «дурных мыслях». Именно девушка с «дурными мыслями» могла носить странное шутовское одеяние, сесть без стеснения в паромотор незнакомого джентльмена и поехать к нему домой. Да. Только «дурными мыслями» можно было объяснить такое поведение.
Но когда дворецкий Эрнест (Эрнест Шарк Булфер Робинсон – дворецкий в восьмом поколении и в пятом поколении дворецкий рода Ортодоксов) отнес ее в спальню и Огустина (Огустина Лекс Элмер Тараск – экономка в четвертом поколении и в четвертом поколении экономка рода Ортодоксов-Мулеров) раздела девушку, то загадочность Lena стала непомерной.
В первую голову Огустина не смогла определить, из чего сделаны эти странные сетчатые чулки-рейтузы, что были на девушке. Это был неприятный на ощупь и очень тонкий материал. Брезгливо стянув (а как эта гадость растягивалась!) эту часть туалета, Огустина постаралась к ней более не прикасаться.
Вся остальная одежда оказалась не лучше. Чего стоила хотя бы застиранная до белых пятен синяя куртка из плотной мешковины! Кто такую мог бы носить? И в какой стране? Уж в Мире, в этом Огустина разбиралась, никто ничего такого не носил и носить не мог. Ужасающими были и туфли, не прикрывавшие щиколотки!
Но чем дальше, тем было страшнее.
Под блузкой девушки было надето странное сооружение из двух кружевных чашечек на ленточках для поддержания груди. В тот момент вдумчивая Огустина догадалась, что у девушки что-то с грудью. Ну, то есть она так серьезно больна, что вынуждена носить эти поддерживающие чехольчики. И даже подумала, что не стоит снимать это приспособление. Дабы не навредить. Возможно, даже посоветоваться с доктором.
Однако здравый смысл пересилил. Огустина не могла представить, как в этом устройстве можно спать. Ведь, не ровен час, можно и задохнуться. Тем более что ленточки варварски врезались в тело. Как это снималось, экономка тоже не сразу разобрала, и рука уже потянулась под фартук за маленьким «рыбным» ножичком, который домоправительницы носят как атрибут профессии, но в последний момент она поняла, что костяная застежка спереди раскрывается переламыванием половинок косточек, входивших друг в друга.
Кость, из которой была сделана застежка, оказалась мягкой, гибкой и будто мылкой на ощупь. И еще – очень легкой, для кости. Но тут Огустина ничего не могла придумать. Расстегнула и с облегчением в сердце избавила юное существо от неприятного приспособления.
Нет, судя по состоянию грудей, девушка была здорова. Тогда зачем? Зачем надевать на себя ТАКОЕ? Возможно, какой-то дикий народ был недоволен устройством человеческого тела и придумал, чтобы женщины носили приспособления для изменения облика, разве не так? Но насколько варварским должен быть этот народ и насколько деспотичными должны быть мужчины в тех краях!
Огустина знала, что на крайнем юге Мира дикари чернокожей породы часто изменяют данное им от природы тело, нанося на него рисунки, вставляя в уши и носы, да и в другие части тела, кости и ракушки, куски дерева… Но девушка не была похожа на дикарку. Вот разве что изображала дикарку на каком-то эксцентрическом маскараде?
За это говорили другие детали: прическа, коротенькая юбка и маленькие штанишки, из мягкой ткани, только наполовину прикрывающие ягодицы. Огустина уже и не знала, как к этому относиться: порицать девушку или жалеть. Если она переоделась в дикарку ради забавы, то у нее должны быть не просто «дурные мысли» а ОЧЕНЬ ДУРНЫЕ. Если же она была из далеких краев за пределами Мира, то ей можно было бы только посочувствовать.
При этом девушка спала мертвецки! Вздохнув, Огустина развела немного освежающего лосьона в воде, смочила им губку и, попробовав кончиком носа, не холоден ли раствор, протерла безвольное тело, подготовив yang lady ко сну, уложила в постель и укрыла одеялом. Еще раз сочувственно вздохнула, покачала головой и удалилась.
Утром yang lady не перестала удивлять. Она продемонстрировала вопиющие манеры и варварский акцент, невежество в самых простых вещах, касательно уклада жизни Мира и прочее, прочее, прочее…
Как ни странно, Огустина успокоилась, только препроводив девушку в гардеробную. Всё же настоящая женщина, какой бы дикой и неотесанной она ни была, по-настоящему раскрывается именно в отношении к одежде.
А услышав дурацкую песенку, которую yang lady напевала, перемеряя одно за другим платья, Огустина впервые улыбнулась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109