И никто никому не мешал! Вы Ц нам, а мы Ц вам! Какого хрена ты вообще ту
да полез! Это же речку переплыть надо было! Тебе на другом берегу чего не х
ватало? Ц тут только она заметила, что кричит в полный голос.
Ц А ты не знаешь? Ц его глаза сузились. Грудь часто вздымалась. Ц Ты так
и не догадалась?
Ц В смысле? Ц она отступила к стене.
Ц Не ври, Ц он угрожающе понизил голос. Ц Давно догадалась. Давно пора в
о всем разобраться, и пойти каждому своим путем. Видит Свет, я долго молчал
… Да за тобой подглядывал! Что смотришь? Еще года два назад однажды заблуд
ился и к реке вышел, куда Наина ходить запрещала. И тебя увидел, как ты гола
я в реке плескалась! Интересно? Вот и все! Запала ты мне в душу! Девки вокруг
меня вились, а я закрою глаза Ц тебя вижу, когда ты мокрая… К Наине ходил: о
твести просил, говорю, девка меня покоя лишила, забыть хочу! А она смеется:
возраст у тебя такой, чтоб девки одолевали. Понравилась Ц женись! Не знал
а, о ком говорю! Что смешного? Тебе смешно?
Но она и не думала смеяться.
Ц Смешно, да?! Мне самому смешно! Ц он вдруг рванулся к ней, схватил за отв
ороты куртки и тряхнул так, что лязгнули зубы. Ц Самому смешно, что девку
так хочу, что жить спокойно не могу! Слушай теперь, сама нарвалась! Скажу в
се Ц и разойдемся! А ты думаешь, чего я за тобой хожу, как привязанный, все п
рихоти твои исполняю? Да просто хочу быть с тобой! Как парень хочет быть с
девкой! Что стыдного здесь? Что смешного?!
Он отпустил ее, встряхнув напоследок. Потом зло сплюнул, развернулся и по
шел прочь.
Ц Ладимир! Подожди! Куда ты без свечи? Ц кричала она ему вслед.
Ц Прощай, Ц донесло до нее тихое эхо.

4

Она оставила зажженную свечу. У самого лаза поставила на каменный постам
ент, проследив за тем, чтобы не смог ее опрокинуть случайный порыв ветра.

Погруженной в собственные мысли Донате не было никакого дела до заброше
нной деревни, притаившейся в ожидании случайного прохожего. Как она не с
таралась поселить в душе страх, пуская в ход тупой скрежет дверных петел
ь, гулкий шум обрушившейся крыши, да свист ветра в забытых людьми дымоход
ах Ц все без толку. Боль от утраты единственного человека, на котором дер
жался мир, оказалась сильнее страха.
Только слепо шаря рукой по каменной стене в поисках тайной двери, Доната
вдруг остановилась. Неожиданная мысль разом выбила тот стержень, на кото
ром держались и визит к колдуну, и долгожданная свобода от черной напаст
и, и клятва, данная матери. Зачем все это нужно, если рядом нет Ладимира? Мыс
ль была простой и ужасной одновременно. В какой-то момент, поддавшись зве
риной тоске по утраченному счастью, она развернулась и ринулась прочь от
каменной стены, готовая бежать, догонять, звать, умолять, просить прощени
я…
Но тут внутри, внизу живота что-то потянуло и перевернулось, и Доната гнев
но пнула ногой тайную дверцу. Вошла как побитая жена, которой муж приказа
л избавиться от нечаянного плода запретной любви. И так же, как у изменивш
ей женщины, которая мечется между мужем и любовником, душа металась межд
у желанием тотчас броситься за Ладимиром, и решением избавиться от черно
го демона.
Выжженная земля у замка пылью оседала на сапогах, безжалостно подбираяс
ь выше. Дверь, сорванная с петель порывом ветра, лежала рядом. Распахнутая
пасть дверного проема исходила слюной влаги, что собиралась в трещинах н
а потолке, и мерно стекала вниз.
Ц Я пришла, Ц выдавила она, переступив порог дома.
Про себя надеялась, что сейчас увидит взлохмаченные космы, хитрую мальчи
шескую улыбку, и на душе станет легче. А вместо этого колдун явился в черно
м обветшалом рубище, подпоясанный стертой у концов веревкой. Постаревши
й лет на сорок, с мутным остановившимся взором и кривой улыбкой.
Не сказав ни слова, он поплыл вглубь дома, к лестнице, что еще хранила в пыл
и следы их прошлого восхождения.
Сжав зубы, задавив в душе страх, что именовался дурным предчувствием, Дон
ата двинулась следом. Звук собственных шагов не казался ей утешением. На
против, жалкое эхо издевалось над ней, подражая старческому шарканью. Но
лестница тоже закончилась, как закончилось в свое время подземелье и заб
рошенная деревня, полная оживших призраков.
В круглом зале горели черные свечи. Они не давали света, да и нечего им был
о освещать, кроме плахи с железными кольцами, намертво вбитыми по ободу.

Ц До Ц нет ветрум, Ц тускло сказал колдун, и она разглядела в его руках п
ротянутую чашу с пятнами ржавчины по краям. Ц Ты Ц выпей.
«Пусти!»
Раздался вопль где-то на задворках сознания, и нашел радостный отклик в д
уше Донаты. Ага! Испугалась, стерва! Что-то ты запоешь позже!
Ц Где моя мать? Ц заупрямилась Доната. Ц Ты обещал. Я хочу знать, где моя
мать и жива ли она?
Ц Три садатум, Ц колдун закрыл усталые, покрытые сетью морщин глаза. Ц
Она жива. Ты правильно шла. Она в Белом городе. Пойдешь туда обновленная. Б
ез материнского довеска Ц будет радость для матушки. Пей!
Доната еще сомневалась, принимая из рук колдуна чашу, но новое «пусти, сук
а!» заставило ее буквально опрокинуть содержимое в рот.
«Пусти! Я Ц Ви…на».
И запнулось, закружилось, расползлось на части окружающее пространство.
Пропал круглый зал, черные свечи. Остались безжизненные глаза колдуна и
рот, приоткрытый в немом крике.
Целостное прежде сознание треснуло, и в эти трещины рухнули куски прожит
ой жизни, а на свободное место из черной пустоты тотчас поползли, как бабо
чки на свет, чужие воспоминания.
…В кромешной тьме распахивается дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86