Этот мужчина вызывал страстное желание обнять его и прижать к себе, шепча слова утешения и любви.
Они вышли из дома, под ногами зашуршал гравий, которым была посыпана узкая дорожка, ведущая в сад, огороженный стеной из серого камня. В долине жизнь шла своим чередом: тут и там мелькали огни; легкий ветерок доносил сильный запах горящего торфа. Грегор толкнул деревянную калитку, и они вошли в мир головокружительного благоухания.
Мег сделала глубокий вздох, пытаясь различить запахи знакомых трав. Вот краем платья она задела лаванду, тут же окружившую ее облаком бодрящего аромата. А здесь великолепные розы, белые и красные: весенние сорта уже отцвели, летние были усыпаны яркими соцветиями. Чего здесь только не было: розмарин, укроп, тимьян, душистая жимолость и нежные лилии. Вокруг всей этой красоты кружились и жужжали ночные мошки; серые мотыльки вились над цветущими растениями, упиваясь сладким нектаром. В дальнем уголке сада у каменной стены журчал ручей, стремительно убегавший под старый мост и дальше в долину.
– В мою бытность этот сад был таким запущенным, – сказал Грегор, оглядываясь вокруг.
– Таким мы его и нашли, когда переехали в имение. Меня всегда привлекало садоводство, поэтому я приказала починить ограду, убрать погибшие растения и сорняки и посадить новые. Шона регулярно сюда приходит, чтобы пополнить запасы целебных трав для своих настоек.
Некоторое время они молча шли между клумб и грядок, пока не оказались у круглого прудика.
– Я вдруг подумала о герцоге Аберколди, – тихо сказала Мег. – Как вы думаете, я должна ответить на его письмо? Конечно, я могу снова написать, что не согласна выйти за него замуж, но он будет уверять, что я нахожусь во власти глупых страхов и сомнений, которые должна отбросить, как это сделал он. А потом герцог примется расписывать, как счастливо мы заживем после свадьбы.
Несмотря на ночной мрак, который почти скрывал лицо Грегора, Мег почувствовала, как меняется его выражение. Вот он хмурится, пытается заглянуть ей в глаза, смотрит очень внимательно, заставляя ее ощущать неловкость, но с пониманием и сочувствием. В отличие от герцога он действительно ее слушал.
– Он настроен решительно и не отступится от вас, Мег, не так ли?
– Именно так, – сказала она еле слышно, почти шепотом.
– Генерал сказал тоже самое. Мег, ваш отец раскаивается и очень переживает, что так поступил с вами. И он не сможет обрести покой, пока эта ситуация благополучно не разрешится.
– Но как это сделать? Я знаю, что он мучается, и мне его безумно жаль. Я уже давно простила его. Но где найти выход?
Вдруг он коснулся ее лица. Мег замерла. Грубой натруженной ладонью Грегор нежно провел по ее щеке, затем взял ее за подбородок и начал поглаживать большим пальцем кожу, будто хотел навсегда сохранить в памяти это ощущение. Он наклонился и зашептал:
– Я могу это сделать, Мег.
Его теплое дыхание щекотало ухо, и непроизвольная дрожь пробежала по ее телу. Его рука скользнула по огненным волосам и потревожила локон, покоившийся на плече.
– Вы теперь не одна, Мег.
Все мысли разом исчезли, время остановилось. Когда он был так близко и так ласково касался ее, она не могла думать. Надо бежать, спрятаться, взять себя в руки. Надо…
Она ощутила прикосновение его губ, осторожное, чувственное, мягкое, словно невесомый лепесток розы коснулся щеки. Легкие, едва ощутимые поцелуи неумолимо прокладывали себе путь к ее губам. Мег стало трудно дышать. Она подняла голову, чтобы… что? Приказать ему остановиться? Она почти убедила себя, что хочет именно этого, но Грегор опередил ее, с глубоким вздохом прильнув к розовым полуоткрытым губам, и они замерли в нежном, фантастическом поцелуе – такого она не испытывала никогда.
Конечно, Мег целовалась раньше. Иногда она делала это неохотно, иной раз из любопытства, порой ей просто хотелось, чтобы ее поцеловали. Но никто и никогда не целовал ее так, как он. Это был особенный поцелуй. Многие мужчины, которые претендовали на ее руку и состояние, обнимали и целовали Мег, но ни один из них не разбудил ее чувств, не вызвал восторга и желания. Но как только Грегор Грант коснулся ее губ, она поняла, что перед ней родная душа, что эти губы, эти нежные руки искала она всю жизнь.
Она доверчиво прижалась к его мускулистому телу. Мег чувствовала себя так уютно в его добрых руках, что не обращала внимания ни на серебряные пуговицы, впившиеся ей в грудь, ни на жесткие накрахмаленные кружева рубашки, щекотавшие кожу.
И вдруг нежность растаяла, как иллюзия, уступив место страстному, безудержному, пылкому натиску – Грегор впился в розовый бутон, останавливаясь лишь на мгновение, чтобы провести языком по ее губам, повторяя их изысканную форму. Его язык, влажный, пылающий, ненасытный, проникал все глубже, рождая сладкую боль внизу живота.
Мег почувствовала горячую влагу между ног. Ее пальцы судорожно теребили его волосы, пока в отчаянии не ухватились за черную ленту, будто это могло помочь ей удержаться на ногах. А его жадные губы продолжали свой натиск, спускаясь вниз по стройной шее к молочно-белой пышной груди.
– Морворен, – пробормотал Грегор незнакомое Мег слово, но ей понравилось его ласковое звучание.
Лента, в которую она вцепилась, соскользнула, освободив его волосы. Она погрузила в них руки, наслаждаясь новым ощущением. Грегор опять поймал ее губы, дразня, маня обещанием чего-то большего.
Мег попыталась отстраниться. Но Грегор не отпускал ее, лишь немного ослабив объятия, чтобы она могла отдышаться. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, их сердца бешено колотились.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103