– Вы куда? – крикнул Альдо вслед монаху, который, однако, не обратил на него ни малейшего внимания, обкуривая потрескивающим ладаном углы дворца.
Альдо Вергато не переносил запах ладана. Его лицо стало мертвенно-бледным.
– Вы что, с ума сошли? Вон отсюда! – закричал он.
Шум разбудил Филомену, она в халате вышла из спальни.
– Прошу тебя, Альдо, тише. Это же ради тебя!
– Ты совсем спятила, – заорал Вергато, – ты уже и в дом затащила своего святого братца.
Он кричал так яростно, что сонная артерия на его щее стала фиолетовой. Испуганный монах заторопился прочь, и когда он бежал через салон Мохамеда, тяжелая китайская ваза качнулась и сокрушительно грохнулась на пол, разлетевшись на тысячи черепков, чуть не задев Филомену. Она закричала. Ей показалось, что она вновь увидела страшную тень, которая звала тогда ночью ее мужа по имени. Альдо Вергато побежал за монахом и почти уже схватил его за руку, но тот успел заскочить в роскошную ванную и там забаррикадироваться.
– Я убью тебя, я тебя в порошок сотру, если ты сейчас же не уберешься из дома, – точно ополоумев, кричал Вергато, яростно барабаня в дверь.
– Пожалуйста! Альдо! Успокойся! – тихо сказала Филомена.
– Успокоиться! – надрывался Вергато. – Мне успокоиться! У меня в доме чертей гоняют, моя жена – схимница, меня уже почти арестовали! И я должен успокоиться?.. Хватит!
Тут он повернулся, схватил пальто и бросился вон из дворца, не оборачиваясь.
После его ухода монах вышел из роскошной ванной. Он оправил рясу и спокойно пошел по этажам дворца, окропляя их святой водой, окуривая ладаном и шепча молитвы. Он молился и за Альдо Вергато. Тщетно!

Было поздно, когда Филомена поднялась на следующий день в спальню Альдо Вергато. Снаружи небо было пасмурным, и дул влажный февральский ветер. Она хотела разбудить Альдо. Вчера, вернувшись домой и глядя на нее безумными глазами, он дрожащим голосом просил оставить его в покое. Он не мог простить ей случившегося, и она знала, что просить прощения было еще рано. Но сейчас Филомена хотела помириться с ним. Прежде чем войти в спальню, она остановилась у окна и посмотрела вниз на всемирно известный Большой канал. В этот миг покров облаков прорвался и солнце позолотило воду мерцающим блеском. Несколько чаек пролетели мимо, и Филомена подумала, могло ли на свете быть зрелище прекраснее, чем этот вид из Палаццо Дарио на всемирно знаменитый водный тракт.
– Альдо? – Она по привычке позвала его, прежде чем открыть дверь.
Ответа не было.
Она вошла в комнату, там было темно. Подойдя к окну, она раздернула тяжелые парчовые шторы.
– Нет, Альдо! Нет!
Филомена потеряла сознание.
Ее муж Альдо лежал, завернутый в парчовый халат с вышитым на нагрудном кармане фамильным гербом Фантоцци, в огромной красной луже. Кровь, пропитавшая его белые волосы, была еще свежей. В одной руке он зажал револьвер «Вальтер ПКК», в другой – утреннюю газету. В записке было всего одно слово: «Благодарю» («Grazie»). Как и положено такому человеку, он был немногословен.
Вероятно, Альдо Вергато сообщили, что его арестуют в этот день по обвинению в подлоге векселей. Он опередил их. Он, один из крупнейших землевладельцев мира, самый богатый человек Италии, «зеленый корсар», не мог позволить так себя унизить. Он выпил крепкий эспрессо, завернулся в парчовый халат и застрелился.
На следующий день известие о его ужасном самоубийстве разнеслось по всему миру. «Единственный выстрел в висок» – стояло на первых страницах всех газет.

Погребение в Равенне было грандиозным. Присутствовал весь огромный клан Фантоцци, дети Вергато, его шурины и невестки, которые до дня его смерти не торопились помочь ему выбраться из финансового и юридического краха. Они ненавидели его за то, что сами передали ему бразды правления их корпорацией, а теперь в смиренном трауре сидели плотными рядами на церковных скамьях. Пришел и молодой священник церкви Иисуса, чтобы поддержать прекрасную Филомену в ее горе.
На Филомене было белое платье в черный горох. Французская haute couture высокая мода (фр.).

. Черный шарф и белые перчатки. Она выглядела божественно.
На следующий день она ушла в монастырь. Больше о ней никто ничего не слышал.
Так безжалостное проклятие Палаццо Дарио смахнуло с лица земли еще одного неординарного человека».

21

О том, как Мария готовит рыбный суп, отчего ревнует Радомир и почему в их планы врывается госпожа Лидия

Маг Александр появлялся у них каждую пятницу с пяти до половины шестого. Говорил он мало, быстро проверял, как они выполняли его наказы и следовали последним наставлениям, и просил принести то горячей воды, то свечу и т. п. Чаще это делал Микель. Он приближался к магу с выражением безграничной покорности, как, посмеиваясь, говорил Радомир. Опустив голову, осторожно ступая и бормоча заклинания, Александр следовал по дворцу. «Абэк, вабэк, фабэк», – например. Или: «альбо, альбубу, цабулант, ипедия, транзония, абантросте… » Он заглядывал всюду – в сад, в колодец, где тут же нашли дохлую крысу, многочисленные кладовки, мансарду и гардеробную Радомира. Он ходил туда-сюда, размахивая букетами зажженных курящихся ароматических палочек. Во время церемонии очищения все должны были быть тише воды и ниже травы, что крайне возмущало Радомира, который не понимал, ради чего он должен жертвовать своей любимой телевизионной программой. Однажды Мария забылась и включила электрополотер. Маг чуть было не взорвался, и потребовался бы дополнительный сеанс, чтобы привести его в чувство, если бы не вмешалась Ванда и не уняла его.
В результате маг установил, что самым негативным местом является роскошная ванная Радомира.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81