Любош появился у школы сразу после одиннадцати. Около двенадцати школу покинуло много детей, но Вашека среди них не оказалось.
Можно было бы пойти в учительскую и спросить, но Любош почему-то не решился. Бесцельно бродил он по парковой дорожке, поглядывая на дождевые капли, как, падая на тротуар, они разбрызгиваются наподобие маленьких гейзеров.
Ему вспомнилась Анна и вчерашний день. Но в это мгновенье поднялся ветер, сотрясая мокрые кроны деревьев, сразу потемнело, в нескольких окнах школы зажегся свет. Пока не разразилась гроза, Любош заторопился под навес бензоколонки. С опаской поглядывал он то на небо, то на часы. Где-то около половины первого гроза перешла в затяжной дождь, и Любош вернулся в парк.
Около часа из школы умчалась стайка детей. Красный автобус, с которого ручьями стекала вода, клаксоном объявил о своем прибытии на станцию. Ребятишки пробежали мимо Любоша, набились в автобус, и он отъехал. Любош снова вспомнил Анну. Нет, она все-таки не права. Надо в это дело внести ясность. Он был убежден, что это ему удастся. Вот только бы не прозевать Вашека.
И едва он повернулся к дверям школы, как сразу его увидел. В дождевике и с ранцем на спине Вашек мчался вдоль кустов. Ошибиться Любош не мог, он узнал его по большому помпону на шапке. На повороте Вашека обогнал мальчик поменьше в дождевике с капюшоном, и оба понеслись по дороге, ведущей к бензоколонке. Метров в десяти от Любоша мальчики остановились.
– Гляди-ка, папа точен как часы! – выкрикнул маленький смуглый мальчуган и вырвался вперед.
За ним летел и Вашек. Любош улыбнулся и зашагал ему наперерез. Только в последнюю секунду Вашеку удалось увильнуть; он обогнул Любоша прямо по луже и побежал к переходу.
На другой стороне остановилась цистерна с молоком. Мальчики исчезли в кабине, а Любош еще долго стоял под дождем.

Вторая главная репетиция окончилась в три часа, двадцать минут длилось обсуждение, и когда Анна наконец приняла душ, было уже без четверти четыре. Она быстро натянула на себя блузку, торопливо застегнула пуговицы на коричневой твидовой юбке: надо успеть с Вашеком в кино на полшестого. В перерыве она сбегала за билетами на Вацлавскую площадь, потому что бессонной ночью решила, что будет лучше, если Вашеку ничего не объяснять, а им обоим все поскорее забыть.
– Знаешь, кто позвонил мне сегодня утром? – В ее уборную вошел Индржих и закрыл за собою дверь. – Твоя мать.
Анна, развешивая мокрые полотенца, недоверчиво оглянулась, но, взвесив все, поняла, что Индржиху нет смысла выдумывать такое.
– Ты даже не спросишь, чего она от меня хотела?
– Могу себе представить, – сказала Анна и потянулась к кушетке за халатом. – Чтобы ты развелся.
– РАЗВЕЛСЯ? – удивленно повторил Индржих.
Анна ответила не сразу. Ей не хотелось оправдываться.
– Иногда приходится лгать и родителям, чтоб оставили в покое, – наконец сказала она. – Иначе я не смогла бы избавиться от досужих расспросов, почему ты на мне не женишься. Моя мать слишком старомодна, знаешь?
Анна сама себе удивлялась: так беззаботно говорить о вещах, мучивших ее столько лет! Верно, это потому, что я чувствую себя лгуньей, пойманной с поличным.
– Значит, она будет рада, если мы поженимся, – заключил Индржих. – Я правильно понял?
– Какое это имеет значение? – нетерпеливо бросила Анна. Господи, куда запропастились эти проклятые билеты? Она уже обшарила сумку, корзинку, туалетный столик.
– А ты бы хотела? – спросил Индржих, обняв ее сзади за талию.
– Четыре года назад я ни о чем лучшем и не мечтала, – ответила Анна с иронией и попыталась отстраниться от него, но Индржих не отпускал ее.
– А сейчас? – Он помолчал. – Уже не хочешь?
– Боже мой! – взмолилась Анна. – И обо всем этом надо говорить непременно теперь? – Резким движением она вырвалась из рук Индржиха. – Мало мы наобнимались за время репетиций!
В большом зеркале она увидела, как Индржих стоит, опершись о стену возле двери.
Наконец-то! Вот они где, злополучные билеты! Она потянулась, чтобы вытащить их, и тут стукнула дверь. Анна резко обернулась. Зеркало не обманывало. Они стояли здесь оба, каждый по другую сторону открытых дверей.
– Я ждал у школы два часа, – проговорил глухим голосом Любош. Руки его были засунуты в карманы, пальто насквозь промокло, с волос стекала вода.
– И что? – нервно спросила Анна.
– Ничего, – ответил Любош. Его не очень-то устраивало, что они тут не одни.
– Я тебя предупреждала, – укоризненно проговорила Анна и с несчастным видом тряхнула головой. В нерешительности умолкла, и Индржих наконец-то сдвинулся с места. – Я ведь знала, что Вашек этого не поймет.
Она видела, как они расходились у двери, ни один не глянул на другого. Любош подождал и закрыл за Индржихом дверь.
– Мне можно к вам прийти?
Анна не отвечала. В душе она злилась на себя, что не догадалась их представить.
– В половине шестого, – настаивал Любош. – Или в шесть?
– Тебя не интересует, кто это был? – спросила она многозначительно.
Нет, Любоша не интересовало.
– Значит, я приду вечером. – Он шагнул к ней.
В Анне поднималась волна гнева, все в ней вдруг перевернулось.
– Я тебя не знаю! – почти закричала она. – Ты обо мне тоже ничего не знаешь! А дурачишь мальчика, что мы будем жить вместе!
– Боюсь, что он теперь не захочет со мной разговаривать, – вдруг признался Любош.
– И тебя это удивляет? Мог бы проявить интерес и раньше! И написать бы мог! Хотя бы для приличия!
Анна раздраженно бросала вещи в сумку. Если она сию же минуту не уйдет, то домой попадет поздно и не успеет с Вашеком в кино!
– Почему ты не написала мне, что ждешь ребенка?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38