Булычев Кир
Царицын ключ
Кир Булычев
Царицын ключ
1
Некогда, при царе Алексее Михайловиче, Нижнесотьвинск чуть было не стал настоящим городом. Но постепенно другие уральские города отобрали у него население и славу. Рудознатцы не отыскали там железа и самоцветов, а железная дорога прошла на сто верст южнее. Так, в обидах и небрежении, Нижнесотьвинск дожил до наших дней, едва выслужившись до районного центра. И то лишь потому, что район был слишком отдаленным: в нем не нашлось больше ни одного города.
Когда Элла Степановна сошла с запыленного автобуса на центральную площадь, она прониклась к Нижнесотьвинску состраданием. Он показался ей похожим на старую деву, потерявшую надежду на личное счастье.
Элла Степановна поправила непокорные рыжеватые волосы и обернулась к автобусу, опасаясь, что Андрюша и Вениамин обязательно что-нибудь забудут. В экспедиции кто-то должен следить за порядком, а кто-то должен все терять. К сожалению, за порядком приходилось следить Элле, а все теряли остальные.
На размякшую от жары, штопаную асфальтовую мостовую легко спрыгнул Андрюша с двумя чемоданами и гитарой через плечо. Элла Степановна подумала, что, будь она его матерью, обязательно заставила бы постричься. Выгоревшие, до плеч патлы в сочетании со слишком потертыми джинсами вызывают к юноше недоверие.
Андрюша поставил чемоданы на асфальт, глубоко вздохнул, обвел ленивым синим взглядом площадь, окруженную разного возраста и сохранности двухэтажными домами.
- Помоги Вениамину, - сказала Элла Степановна.
Вениамин как раз застрял в двери автобуса, заклинившись рюкзаком, и старался освободиться, не потеряв чувства собственного достоинства.
Он был крайне самолюбив и легкораним, как и положено аспиранту, который отлично играет в шахматы, но всю жизнь мечтал стать боксером.
Андрюша вместо того, чтобы помочь старшему товарищу, глупо захохотал. Спасибо, старушка, которая ждала очереди выйти из автобуса, сильно толкнула Вениамина в спину, и тот вылетел прямо в руки Андрюше. Тут же резко вырвался и намеревался обидеться, но Элла Степановна мудро пресекла эту попытку, спросив:
- Где синяя сумка?
- Я так и знал, - сказал Андрюша и полез в автобус.
Через полчаса фольклорная экспедиция сидела в столовой № 1 Нижнесотьвинского райпищеторга, ела пельмени, запивала компотом и размышляла, что делать дальше.
Последние восемьдесят километров до Полуехтовых Ручьев оказались самым трудным участком тысячекилометрового пути. Автобус туда не ходил, попутных машин не нашлось.
Рядом уселся местный доброхот Гриша Пантелеев в белой фуражке.
Пантелеев был пессимистом.
- Нет, - говорил он, прихлебывая теплое пиво, - до Ручьев вам не доехать. И не надейтесь. Это я точно говорю. Легче обратно в Свердловск. Я как-то в Ручьи собрался за малиной, малина там как яблоки, три дня попутки ждал, плюнул. И вам советую.
- Разве туда машины не ходят? - спросила Элла Степановна, которая была убеждена, что машины ходят всюду.
- Ходят, - согласился Гриша. - Прямо отвечу - ходят. Молоко оттуда возят, в кружевную артель машина ходит. Ревизия в том месяце ездила тоже на машине.
- Почему ревизия? - спросил Андрюша. - Воруют?
Пантелеев удрученно поглядел на Андрюшины патлы и ответил Элле Степановне:
- Темный они там народ. Уже третий раз скандал. Молоко привезут, а вытрясти не могут.
- Простокваша? - спросил Андрей.
- Масло, - ответил Пантелеев Элле Степановне. - Чистое масло.
Наверное, вредители.
- Дорога плохая, - сказал Вениамин. - Происходит сепарация жиров.
- Дорога разная, - возразил Пантелеев. - Но вернее всего, воруют.
Клюкву видали? Клюква как помидор. Зачем это клюкве?
- А сегодня больше машин туда не будет? - спросил Вениамин.
Вениамину Пантелеев отвечал. Вениамин был в очках.
- Не надо вам туда, - сказал он. - Раз вы песни и сказки собираете, оставайтесь здесь. Лучше места нету. Посидим, поговорим, я вам такие песни спою - ахнете! Я узбекские знаю и итальянские. Композитора Пахмутову пою. Хотите, исполню? Магнитофон с собой?
- Спасибо, не надо, - сказала Элла Степановна терпеливо. Нижнесотьвинск уже охвачен. Нас интересует именно фольклор Полуехтовых Ручьев.
- Это последнее "белое пятно" на фольклорной карте Урала, - добавил Вениамин.
- Понимаю, - сказал Пантелеев, - как не понять. Пускай остаются "белым пятном". Чего их жалеть? Вы лучше послушайте...
И Пантелеев запел бодрую молодежную песню, размахивая не в такт пивной кружкой. Девушка за буфетной стойкой крикнула:
- Пантелеич, уймись!
- Мы фольклор собираем, - возразил Пантелеев. - Сейчас все вместе споем, а экспедиция на магнитофон запишет. Ты, Вера, слова знаешь?
Он поднялся, отошел к стойке и стал напоминать буфетчице слова.
Вениамин пожал плечами, Андрюша сказал:
- Может, сбежим? Я с шофером на площади потолкую. А то пешком пойдем. Восемьдесят километров не расстояние для энтузиастов.
- Убежим, - согласилась Элла Степановна.
Но тут дверь в столовую распахнулась и вошли два человека.
Первый, с толстым портфелем в руке, был высок ростом, немного сутул и предупредителен в движениях. Даже в такую жару он оставался в темном костюме, сиреневой сорочке и вишневом галстуке. У него было длинное очень белое лицо, ровно расчерченное поперечными полосками - полоской рта, полоской усиков, полоской темных глаз и полоской тонких, сросшихся над переносицей бровей.
Вслед за ним вошел богатырь в мятых просторных брюках и серой рубашке с закатанными рукавами. У богатыря было розовое младенческое лицо, голубые глаза навыкате и мокрые губы. Пшеничные кудри прилипали ко лбу.
1 2 3 4 5 6