Получив разрешение лично от товарища Соломина, я приехал в Лигонский университет к председателю оргкомитета профессору Мангучоку, с которым меня связывает чувство взаимного уважения. Именно он в свое время рекомендовал меня в члены-корреспонденты Лигонского исследовательского общества и содействовал тому, что две мои небольшие статьи лингвистического характера были опубликованы в журнале общества.
Профессор Мангучок выразил искреннее сожаление ввиду того, что советская делегация по вине оргкомитета не сможет принять участие в первой в истории Лигона международной конференции такого типа и тут же, даже без моих просьб, предложил мне участвовать в конференции в качестве ее гостя. Поэтому шутка Александра Громова, второго секретаря нашего посольства, о том, что "наш Пиквик сам себя пригласил на конференцию", не имеет под собой никаких оснований.
- Извини, Юра, - сказал мне Фроликов, - я не о кельтах. Я о голых людях.
- Каких еще голых людях?
- Я же говорю - информацию с утра послал в Москву. А потом думаю:
здесь, наверное, сенсация.
- Мы работаем, - ответил я. - Повседневный упорный труд исследователей не терпит дешевых сенсаций.
Геннадий был настолько смущен, что я его пожалел.
- Покажи, - сказал я, - свою информашку.
Геннадий вытащил из папки копию телекса, приведенного мною выше. К нему была приколота заметка на ту же тему из "Лигон таймс" от вчерашнего числа.
- К сожалению, - сказал я, - это очень похоже на утку. Иначе бы мы этот факт отметили.
- Не может быть! - Геннадий испугался. Если он посылает в Москву газетные утки, его по головке не погладят. Видя его расстроенное лицо, я обещал использовать свои связи, чтобы узнать, откуда возникла информация.
- К сожалению, - продолжал я, - ты не знаком с историей и географией Лигона. И, разумеется, не понимаешь, что такое долина Пруи и перевал Гитан. Именно по долине Пруи в древние времена пролегал караванный путь, связывавший южно-китайские государства с Индией, а перевал Гитан упоминается в ряде летописей. В частности, именно через него проник в Лигон на рубеже второго века нашей эры известный буддийский паломник Фу Цзи.
- Значит, там дорога? - спросил Геннадий. Я видел, что он внутренне уже проклинает тот час, когда поверил заметке в "Лигон таймс".
- Дорога была заброшена в начале девятого века, - поправил его я, ввиду начала миграции тибетских племен и усиления государства Нань Чжао. Об этом написано во всех учебниках истории. Достаточно проявить элементарную любознательность.
Говоря так, я понимал, конечно, что любознательность в таких пределах недоступна рядовому журналисту.
- Черт возьми, ну и прокололся я! - сказал корреспондент. - Спасибо, Пиквик.
Его благодарность была вынужденной. И я его понимал, недаром в прошлом гонцов с плохими вестями казнили.
В этот момент прозвенел звонок к началу утреннего заседания, и делегаты, которые подобно нам с Геннадием прогуливались по прохладному гулкому холлу построенного еще в английские колониальные времена университета, потянулись в актовый зал. Я потерял Геннадия из вида, так как меня окликнула прелестная Анита Крашевская, магистр из Польской Народной Республики, которая, несмотря на молодость и привлекательность, является автором двух монографий, посвященных морским даякам и куру с Калимантана. Для сбора материалов она участвовала в нелегких экспедициях. Я полагаю, что ее расположение ко мне проистекало не только оттого, что я был представителем социалистического лагеря, но и ввиду моего элементарного знания польского языка. Я спросил Аниту, как ей понравился храмовый комплекс Тангунгей, куда делегатов возили вчера после ланча.
- Восхитительно! - ответила Анита, поправляя свои пышные каштановые волосы. - А вы слышали о том, что военные нашли первобытное племя в верховьях реки...
- Пруи? Думаю, что это обычная утка, - ответил я. - Ведь по долине Пруи на рубеже нашей эры проходил караванный путь в Китай. Это обжитые, известные еще в древности места. Именно там проник в Лигон пилигрим Фу Цзи.
- А сейчас? - спросила Анита.
Мы сели рядом. Я поправил на груди зеленый прямоугольный значок гостя конференции. У Аниты значок был голубой - делегата. Впрочем, это не играло роли. Я пользовался теми же правами, что и делегаты.
Например, мое отсутствие на вчерашней экскурсии к храмовому комплексу объяснялось лишь тем, что я уже три раза там был, а вчера мне надо было провести лекцию и кинопоказ для детей в Доме дружбы.
- Сейчас, - ответил я, - сведения о том районе скудны. Но нельзя сказать, что он безлюден.
- Жаль, если это неправда, - сказала Анита по-польски. - Такое открытие было бы достойным завершением нашей конференции.
Я пожал плечами. Будь моя воля, я бы отыскал для прекрасной польки десять первобытных племен - рядом с такой женщиной хочется быть галантным.
- Так мало осталось в мире неожиданностей, так трудно сделать какое-нибудь открытие! - сказала Анита. - Это могло быть последнее неизвестное науке племя. Живая лаборатория для антрополога и этнографа. Юрий, будьте любезны, попросите этого молодого пана дать мне бокал оранжада.
Я подозвал юношу в малиновой куртке, из тех, что разносили по рядам прохладительные напитки, и в этот момент почувствовал на себе внимательный взгляд. Я обернулся. В дальнем конце зала стоял знакомый мне по предыдущим моим приключениям в этой стране директор Матур. При виде меня он изобразил на лице восторг. Его красные от жевания бетеля губы сложились в тонкий опрокинутый полумесяц, черные глазки сощурились, ручки взметнулись над пухлым животом и сложились ладонями к груди.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11