– Гражданка Берестова, – сказал Андрей Львович и надолго замолчал. Лидочка уже догадалась, что он жаждет, чтобы его соратница покинула общий кабинет.
Если не считать настенного плаката-календаря с Гавайскими островами, и прибоем, и пачкой «Баунти» поперек пальмовой кроны, кабинет сыщиков был похож на все подобные кабинеты даже дореволюционного образца, вплоть до особенного тоскливого голубого цвета стен в человеческий рост и побелку выше головы, коричневого стального шкафа, застекленных полок с несекретными бумагами и еще одним сейфом – на низкой тумбе. Приметой времени стояли телефоны – на каждом столе по аппарату.
– Как себя чувствует… пострадавший? – спросила Лидочка.
– Состояние средней тяжести, – ответил лейтенант. – Проникающее ранение в области грудной клетки и пуля в бедре.
– Но он будет жить? – спросила Лидочка, все еще полагая себя помощницей милиционеров.
– Мы надеемся, – сказал лейтенант. Он перекладывал фотографии на столе.
– А кто он такой?
– Его фамилия Петренко. Петренко Александр. Приходилось слышать?
Соколовская неожиданно кашлянула. Предупредительно, как кашляют в фильмах о шпионах, чтобы главный герой не проговорился подосланной к нему врагами проститутке.
Лейтенант, как и положено герою, смутился и сложил фотографии в стопку, как бы подводя итог беседе.
– Спасибо, – произнес он. – Спасибо за помощь. Сегодня я занят, но завтра или, в крайнем случае, послезавтра вам придется дать мне показания. Я вам позвоню домой. Или на службу?
– Домой, – ответила Лидочка, – лучше домой. На службе могут неверно истолковать.
– Надо беречь свою репутацию, тогда истолкуют правильно, – наставительно сказала Соколовская.
– Вы меня неверно поняли, – ответила Лида. – Они удивятся, каких я нашла знакомых.
Лидочка поднялась. В конце концов, она выполнила гражданский долг. Соколовская еле кивнула ей. Лейтенант поднялся, ожидая, пока она покинет комнату.
Лидочка вышла в узкий коридор. Петренко Александр. Какая-то украинская фамилия.
Теперь можно было отправляться на рынок. Лидочка была так рада, что наконец-то отыскала Татьяну Иосифовну, что недоверие новых милицейских знакомых ее не огорчило.
* * *
По дороге с рынка – она обещала коменданту быть к часу, чтобы он занес стекло, – Лидочка побежала по магазинам. Уважаемая госпожа Флотская на даче для жертв сталинского режима ожидала от нее материальной помощи. И Лидочка должна была предоставить ей эту помощь в гигантских масштабах, потому что с Татьяной Иосифовной она связывала большие надежды.
Комендант маялся перед подъездом, правда, чтобы не терять времени даром, давал какие-то ценные указания дворнику, вяло бившему ломом по наросшим под сточными трубами глыбам льда.
Лидочке он обрадовался. Даже не стал упрекать в опоздании – мужчине, даже самому эгоистичному, неловко упрекать в опоздании женщину, которая волочит сумку чуть меньше ее самой размером.
– Я стекло достал, – сообщил он. – Пошли работать.
– Только, пожалуйста, поторопитесь, – попросила Лидочка, – мне надо за город ехать, уже скоро два часа.
– Один миг, одно мгновение, – сказал комендант.
Квартира согрелась, только на кухне было еще холодно, тянуло от незамазанного окна.
Комендант повесил шинель в коридоре, под ней оказался пиджак с такими же орденскими планками.
– Я вам так благодарна, – сказала Лидочка. – Вы меня так выручили, просто не представляете. Вы простите, что я вам даже чаю не предлагаю, я на самом деле тороплюсь. Мне за город надо, а там днем зимой электрички редко ходят.
– К тому же, – подтвердил комендант, – они даже расписание не соблюдают. Доходит до возмутительных случаев. А что за спешка такая?
– Моя знакомая, старая женщина, просила приехать сегодня, – сказала Лидочка. – Я эту женщину давно искала.
– Долг надо получать?
– Можно сказать, и долг. Но не в прямом смысле этого слова.
– Ну, не надо, – сказал комендант, будто утешая Лидочку. – Не хочешь – не рассказывай. Меня эти ваши дела не касаются. А от станции далеко?
– Минут пятнадцать.
Комендант взял у Лидочки столовый нож. Он накладывал на раму и разравнивал им замазку.
– Я вас не задержу, – сообщил он. – Только вы меня развлекайте. В милицию ходила?
– А как вы догадались?
– А мне приходилось с этим Шустовым встречаться, – сказал комендант, – совсем по другому делу. И должен сказать, что он произвел на меня впечатление типичного карьериста. Спешит запрягать. Ну, вас-то он не стал бы мучить – вы жертва случайной бури.
– Я фотографии относила, – сказала Лидочка. – И оказалась свидетелем. Шустов сказал, что допускает, что и в меня стреляли не случайно.
– Я согласен, – ответил комендант. – Вы же стояли в освещенном окне – типичная цель. Вот вас и пугнули, чтобы не заглядывались.
– Вы правы, – сказала Лидочка. – Оказывается, Лариса даже не заметила, какая у них была машина.
– У бандитов? – спросил комендант.
– У тех, кто стрелял.
– Я могу найти оправдание ее поведению, – серьезно сказал комендант. Он завершил обводку стекла замазкой и теперь осторожно вел ножом вокруг него, чтобы замазка легла гладко и красиво. – Кромешная тьма, вспышки выстрелов, крики, кровь… удивительно еще, что она не уползла. Я помню, как в первый раз под обстрел попал, на Западном фронте. Это же ужас. А вы меня спрашиваете, какого цвета был немецкий танк. А я вам отвечу: серо-буро-малиновый. Честно отвечу. Потом-то уж, конечно, научился различать. Но большинство в первые дни погибало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15