Царь Эгей не желал в глазах своего народа показывать свою зависимость от ненавистного критского царя. Но когда Дедал с Корой и кентаврами поднимались от причала, подошел глашатай и сказал, что царь Эгей примет посланца царя Миноса по интересующему их обоих вопросу сегодня же в два часа пополудни в храме Аполлона в присутствии знатных граждан города.
— Скажите царю, что я буду, — ответил Дедал и быстро пошел вперед, откинув назад лысое яичко головы и резко ударяя по плитам высокими каблуками своих башмаков.
Кентавр Фол жил неподалеку от порта в большом доме, устроенном удобно для коней, а не для людей, как у Хирона. Да и понятно, если Хирон обожал свою Харикло и дочкой его была красивейшая девушка Земли, то у Фола все было проще, и сам он был кентавром, и жена его была кентавриссой, и его дети были маленькими кентаврами.
День разошелся, небо было синим, стало даже жарко, все расположились в уютном крытом дворе фоловского дома, и хозяин угощал как мог каждого из гостей. Когда гости немного насытились, кентавр Фол сказал:
— Мы здесь старые приятели, мы знакомы много лет, и потому между нами не должно быть секретов.
При этом он поклонился в сторону Коры, как бы прося у нее прощения за то, что она не относится к числу его старых приятелей. Но его бестактность тут же исправил Хирон.
— Ты не прав, мой друг, — произнес он. — Кора умна, образованна, разумна и вполне достойна того, чтобы принадлежать к компании интеллигентных людей.
— Говорите, — призвал их Дедал, который понимал, что разговор пойдет о нем.
— Я слышал, что погиб молодой Талое, — сказал Хирон.
— Ты прав, — сухо ответил Дедал, глядя в кубок с вином.
— Мне говорили, что это не было случайностью… — Нет, это была случайность, — возразил Дедал, голова его так склонилась над кубком, что казалась большим страусиным яйцом.
— Это тот юный Талое, — произнес Фол, — который изобрел пилу?
— Каждый дурак мог изобрести пилу, — ответил Дедал. — Если бы мне на глаза попалась рыбья челюсть. я бы тоже догадался, по какому принципу должна работать пила. — Ты не догадался, — заметил Хирон.
Дедал наконец отпил из кубка. Но не глядел на окружающих.
— А я слышал, что он изобрел гончарный круг, — сказал Хирон.
— Его много раз изобретали, — отмахнулся Дедал. — И в Лидии, и на Крите и в Египте, эта идея витала в воздухе.
— Конечно, витала, — согласился Фол. — Так же как идея циркуля.
— Между прочим! — Дедал неожиданно вскочил с места и зашагал по комнате. — Между прочим, у меня в заметках есть чертеж циркуля. Я не мог только подобрать хорошего дерева для его ножек.
— Ну и расскажи нам, — сказал Хирон, — как погиб несчастный Талое?
— Мы с ним стояли на крыше храма, — медленно произнес Дедал, словно вспоминая, как было дело, — он сделал шаг вперед… я сказал ему: «Остановись, Талое, это опасно!» Но он не услышал меня, сделал еще шаг… и упал!
— Ты больше ничего не хочешь нам сказать, Дедал? — спросил Фол.
— Хочу! — вдруг взорвался маленький изобретатель.— Да, хочу! Я хочу заявить всему миру, что Талос был грязной тварью, что он вступил в преступную связь со своей матерью Поликастой — с моей родной сестрой! Честь семьи была под угрозой! И он должен был умереть!
— О грехе Талоса было известно давно, — тихо произнес Хирон. — Да, они были любовниками… и это очень прискорбно. Но за это карают боги, а не Дедал.
— Он не думал о морали, — поддержал Хирона фол. — До тех пор пока люди вокруг не стали говорить, что Талое талантливее Дедала, что Дедал уже на закате, а Талое — это завтрашний день науки! — Никто, кроме идиотов, так не говорил! — В Элладе нашлось немало таких идиотов, — заметил Хирон.
— Даже до наших лошадиных ушей докатились эти сплетни, — сказал Фол.
Почему он терпит? — удивилась Кора. Почему великий изобретатель и могущественный, судя по всему, человек так покорно слушает обвинения двух полуконей, словно мальчик, вызванный на порку взрослыми дядями?
— На главное ваше обвинение, — сказал Дедал, остановившись посреди комнаты, — я отвечу решительно — «Нет!» Я никогда и никому не завидовал. Мои величайшие изобретения еще впереди! Вы видели мой корабль, который передвигается силой пара? — Ему уже десять лет, — усмехнулся Хирон. — Вы видели моих гребцов и воинов? Одинаковых, как горошинки в стручке!
— Твоих деревянных людей знает весь мир. Видно, плохи твои дела, наш друг, если ты ищешь оправданий в своем же вчерашнем дне.
— Справедливый суд свершился, — сказал Дедал, видно, имея в виду Талоса, потому что кентавр Фол на это ответил:
— Твоя прекрасная сестра Поликаста покончила с собой.
— Это ее воля и признание вины, — жестоко ответил Дедал. — Я теперь тоже хочу задать вам вопрос, друзья. Ведь не зря же я терпел все обвинения, которые вы мне бросали в лицо, какими бы нелепыми они ни были. Но скажите мне, к чему весь этот разговор? Разве дело только в обвинениях прошлых лет?
— Мы не обвиняем тебя. Мы не суд, иначе бы ты сюда не пришел, — сказал Хирон. — Но мы — люди, которые хотят понять смысл и связь вещей в природе и причины человеческих поступков. Мы не стали бы разговаривать об этом с ничтожным рабом или толстым чиновником. Мы хотим понять, совместимы ли гений и злодейство…
Странно, я где-то уже слышала эту фразу, подумала Кора. Я ее даже отлично знаю. Я знаю ответ: «Гений и злодейство несовместимы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150