Харикло кинулась на землю, в пыль, и зарыдала. Кора понимала ее, но чем она могла помочь? И тем более ей стало неловко, когда, не поднимаясь с земли, Харикло потянулась к Коре и стала молить ее:
— О великая богиня, дающая жизнь и отбирающая ее, пойми же свою несчастную сестру. Волей злобной Геры…
Голос, отдаленный, но могучий, донесшийся из верхних пределов стратосферы, перебил монолог Харикло:
— Не злобной, а оклеветанной, униженной и названной коровой! Фу!
Харикло несколько секунд молчала. Ей надо было осознать то, что теоретически она знала и ранее: боги способны слышать смертных на значительном расстоянии. И могут ответить им с небес. Но, помолчав, Харикло возобновила свой монолог: — Боги не даровали нам с Хироном сына. У нас есть лишь дочка Эндеида, настолько маленькая, что находится на попечении нянек и мамок. Если же Хирон станет годен лишь для занятий философией, то откуда возьмется наследник? И голос с небес ответил:
— Не расстраивайся, женщина. Всегда найдется бог или полубог, готовый подарить тебе сына за хороший ужин и бокал вина.
— Только не это! — воскликнула Харикло. — И вообще я не хочу больше слушать тебя, богиня.
В ответ из космических далей донесся насмешливый хохот Геры.
Харикло устало поднялась и спросила у Коры: — И что мы теперь будем делать? — Во-первых, это пройдет. Поболит и пройдет. — Есть надежда? — Лицо Харикло озарила радостная улыбка.
— В крайнем случае у тебя уже есть дочка, наверное, вся в папу.
— Ты с ума сошла, Кора! — возмутилась Харикло. — Слава Богу, у Эндеиды нормальные ножки и ручки. Кентавр-мужчина — это еще куда не шло, но кентавриссы — нет, лучше умереть бездетной, чем качать на руках девочку с копытами!
Харикло оглянулась. Во дворе было тихо. Домочадцы затаились, потрясенные событиями.
— Пойду, — сказала она, — поищу моего мужа. А то его занесет с горя куда-нибудь в опасное место, или подерется с кем-нибудь. Он хоть и мудрый, говорят, даже самый ученый из кентавров, но все же, сама понимаешь, не совсем человек, а с животными инстинктами.
— Я с тобой, — сказала Кора. — Мне интересно поглядеть на Коринф. К тому же я могу тебе пригодиться.
— Какая-никакая, но богиня всегда сгодится, — ответила Харикло, словно придумала поговорку.
У ворот их догнал сатир Никое. И хоть Харикло хотела оставить его дома, чтобы присмотрел за хозяйством, да за тем, чтобы бурдюки с вином хорошенько заперли в подвал, тот все же увязался за женщинами.
Прохожие, которые знали, что в доме Хирона произошла какая-то беда, но не догадывались еще какая, готовы были помочь Харикло. Мучимый ужасной болью, кентавр носился по улицам и переулкам Корин-фа кругами — так что его видели все, но куда он в конце концов убежал, сказать не смог никто.
В конце концов, когда солнце уже коснулось краем холмов Истма — узкого перешейка, отделявшего Пелопоннес от Аттики, женщинам удалось увидеть кентавра. Он устало брел по водоразделу, мимо редких сосен, и показался Коре персонажем из театра теней, выдумкой сказочника, а никак не реальным существом, с женой которого она сбилась с ног в поисках ее несчастного мужа.
— Хирон! — закричала Харикло. — Хирончик, миленький, вернись домой, я люблю тебя!
Крик ее пронесся над холмами, скатился к Сароническому заливу и заставил кентавра остановиться и замереть.
Он обернулся на голос и, видимо, разглядел жену. Медленно, виновато, понуро кентавр спустился к ним. Они ждали молча. Осенний, и без того не жаркий день сменился прохладным, даже зябким вечером. Потная шерсть тускло поблескивала под лучами заходящего солнца.
Хирон остановился в нескольких шагах от Харикло и медленно опустился на колени передних ног. — Да ладно уж, — сказал сатир и смахнул слезу. Харикло подошла к мужу и обняла его за шею. Стоя на коленях, он как раз сравнялся с ней ростом. У Коры запершило в горле.
— Как жить будем? — тихо произнес Хирон, гладя жену по густым, тугим завиткам волос. — Проживем, что ж теперь делать. — Я к врачу пойду. Мне Асклепий поможет. Асклепия я грамоте учил, — сказал Хирон. — Он еще мальчишкой был, я ведь многих учил.
Кора где-то слышала, что Асклепий — это греческое имя Эскулапа, а Эскулап — главврач Древнего мира. И все же этот бедный кентавр преувеличивает…
— Ты с Ясоном поговори, — советовала жена, — он подрос, славный герой из него получится. Ахилл тоже тебе многим обязан.
— Я к Гераклу пойду. Он человек справедливый. Должен помочь.
— Эй, поглядите, опять Синие хулиганит! — закричал сатир Никое.
Кора поглядела наверх, на теневой театр, персонажем которого недавно был кентавр. На фоне оранжевого неба стояли редкие сосны. Кора раньше и не думала, что в Греции могут расти сосны. Она скорее предполагала, что здесь финиковые пальмы, которых вовсе не оказалось.
Синие… Синие. Это разбойник, который живет на самом Истме, то есть перешейке. На перешеек она и глядит…
Между сосен можно было разглядеть две маленькие человеческие фигурки. Кора пожалела, что у нее нет бинокля.
— Что они там делают? — спросила Кора. Кентавр поднялся с колен и тоже смотрел в ту сторону. — Если бы я мог, давно бы с ним разделался. Но у него сильные связи на Олимпе. Рассказывают…
— Только не надо, пожалуйста, не говорите, что он — незаконный сын Посейдона! — взмолилась Кора. — Я этого не выдержу.
— Скорее всего он — незаконный сын Посейдона и Селии, дочери Коринфа, основателя нашего славного города, —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150