И схватил его за руку. Магнеты заворчали. Афиняне подняли луки и дротики. — Видел ли Пирифой Елену? — спросил Тесей у кормилицы.
— Он видел девочку. И даже играл с Леночкой, — сказала женщина. —И он не смеет называть меня старой ведьмой. К тому же я должна вам сказать, господин Тесей, что несколько дней назад от этого господина Пирифоя пришло письмо братьям Диоскурам. В нем сообщалось, что ты, царь Тесей, хочешь украсть себе в жены их маленькую сестренку. Я видела это письмо собственными глазами. Он просил устроить тебе засаду.
Кора увидела, как напряглись жилы на шее у кентавра, — боги не обидели силой Пирифоя. И уж конечно, из руки простого человека он бы легко вырвался.
— Наш поход отменяется, Пирифой, — спокойно и царственно произнес Тесей. — Я попрошу тебя и твоих людей покинуть пределы Аттики и никогда более не переступать ее границ. Иначе ты не вернешься домой живым.
— Это мы еще посмотрим! — закричал Пирифой. Кентавр отпустил его.
Пирифой крикнул: «Мы еще встретимся, мальчишка!», полоснув плетью своего коня, помчался прочь. За ним — отряд магнетов.
Раздался громкий стук копыт по мерзлой земле. Все смотрели вслед Пирифою, и никто не заметил, как стрела, пущенная с городской стены, нашла свою цель… Кору будто толкнули в спину. Она попыталась обернуться, и ей стало очень больно. Она вскрикнула.
Никто не услышал ее крика, но Феак увидел, как она падает, и спрыгнул с коня. В следующее мгновение земля содрогнулась — на колени рухнул гигантский кентавр Хирон, оба они старались закрыть Кору от других стрел — если они были…
И еще через три или четыре секунды, когда стук копыт магнетов стал глохнуть в воздухе, Тесей увидел, что случилось с Корой. — Откуда? Кто? — закричал он. — Со стены, — ответил Феак. — Выньте стрелу!
— Подождите, — ответил Хирон. — Боюсь, как бы она не изошла кровью. Я обломаю лишь древко, а наконечник выну дома.
— А вдруг он отравлен! — Тесей был в отчаянии. — Я во всем виноват!
Он выскочил из колесницы и упал на землю рядом с Корой.
Он гладил ее бесчувственное плечо, он гладил ее волосы, выбившиеся из-под кожаного шлема.
— Я никогда не любил никого, кроме тебя… Кора, богиня моя, спасительница…
— Прости, царь, — сказал кентавр Хирон, — но нам надо отнести ее к Фолу. Она теряет много крови. Два кентавра несли ее через город, который просыпался, так и не узнав о сцене, которая только что разыгралась перед воротами Афин. Кентавры несли накрытую плащом Кору осторожно, как сосуд, полный воды…
Кора проснулась на следующее утро слабой и бессильной. Феодосия, как звали жену Фола, которая ухаживала за ней, принесла ей ночной горшок, за что Кора ей была благодарна до гробовой доски, так как мысль о необходимости передвигаться с помощью собственных ног была невыносимой.
Добрая Феодосия, чтобы не беспокоить раненую, надела на копыта нечто вроде валенок и потому ходила по комнате беззвучно. Она сказала Коре, что та провела без сознания больше суток, правда, Хирон и хотел этого, он специально подмешивал ей в лекарство сонное зелье, потому что раны затягиваются у людей, когда те спят.
Едва Кора пришла в себя, появился Асклепий, главный врач Афин, по слухам, будущий или даже современный бог медицины, но притом ученик Хирона. Асклепий оказался высоким худым сутулым молодым человеком, который рассуждал значительным глубоким голосом, словно больше учился риторике, чем медицине. Он пощупал у Коры пульс, приподнял веко, потрогал лоб, разве что только не сделал кардиограммы, то есть вел себя совершенно несоответственно эпохе. Но с Хироном он разговаривал с превеликим почтением, и когда они обсуждали действия каких-то неизвестных Коре трав и настоев, он мерно качал головой, соглашаясь с каждым словом учителя, и был похож на цаплю, выбирающую из болота червяков.
Потом Асклепий торжественным тоном сообщил Коре, что лечение проходит нормально, ее состояние не вызывает опасений, но требуется постельный режим.
Хирон благостно улыбался, гордясь своим учеником. Асклепий сообщил, что донесет свое мнение до слуха царя, который лично изволит беспокоиться о здоровье Коры. А Кора спросила на прощание:
— Попросите его беречь себя. Мой пример пусть будет ему наукой.
— Я с вами совершенно согласен, — неожиданно согласился Асклепий. — Вы знаете, что лучника, стрелявшего в вас, до сих пор не нашли.
Он попрощался с Корой, и они с Хироном перешли в конюшню, где Асклепий еженедельно смазывал волшебными мазями рану, нанесенную некогда кентавру Герой. Хирон утверждал, что чувствует себя все лучше, но Кора подозревала, что на этот раз Гера победила.
После его ухода Феодосия сказала Коре по секрету, что отношения Асклепия и Хирона не такие простые, как кажутся, — ведь Асклепий по чину и происхождению принадлежит к богам, хотя ей, простой кентавриссе, сложно объяснить, каким образом. У Асклепия есть два флакончика из египетского стекла. В них содержится кровь Медузы. Один флакончик может оживить человека, а второй убить — одной каплей. Но Афина не разрешает Асклепию пользоваться этими каплями, и поэтому он лечит обычными, которые научил его составлять Хирон. Ну как тут разберешься, кто из целителей главнее?
— И ты веришь в эти флакончики? — спросила Кора слабым голосом.
— Как же не верить? — удивилась Феодосия. — Все верят. — Потом подумала малость и сказала мудро: — А если их и нет, то все равно верю.
— Глас народа — глас богов, — сказал Хирон, который, проводив Асклепия, возвратился к пациентке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150