- Но как мы их понесем обратно?
- А вдруг те, кто здесь умер, ходят? - спросила Марьяна.
- Да кончай ты! Сейчас стукну, - сказал Дик.
- Разумеется, - Олег остановился.
- Что? Что ты увидел?
- Я догадался. Если загнуть концы у лестницы, ее можно нагрузить вещами и тащить за собой. Ну, как на санях, которые сделал Сергеев.
- А я думала, ты увидел мертвеца, - сказала Марьяна.
- Я об этом уже подумал, - сказал Дик, - но еще рано гнуть лестницу.
- Первая дверь, - сказал Олег. - Туда нам не надо.
- Я загляну, - сказал Дик.
- Там наверняка радиация, - сказал Олег. - Старый предупреждал.
- Ничего она со мной не сделает. Я сильный, - сказал Дик.
- Радиация невидима, ты же знаешь. Ты же учился. - Олег пошел дальше, неся факел близко к стене. Стена была неровной. В ней были ниши, открытые панели, с кнопками и холодно блестящими экранами. А вот Томас был инженером. Томас понимал, что значат эти кнопки и какую силу они в себе несут.
- Столько всего настроили, сказал Дик, все еще не примирившийся с кораблем, - а разбились.
- Зато они прилетели через небо, - сказала Марьяна.
- Вот эта дверь, - сказал Олег. - Отсюда мы попадем в жилые помещения и в навигационный отсек.
Как это всегда звучало: "Навигационный отсек", "Пульт управления"! Как заклинания.
И вот он сейчас увидит навигационный отсек.
- А ты помнишь номер своей комнаты? - спросила Марьяна.
- Каюты, - поправил ее Олег. - Конечно, помню. Сорок четыре.
- Отец просил меня зайти и посмотреть, как все там. У нас десятая. А ты ведь родился на корабле?
Олег на ответил. Вопрос и не требовал ответа. Но странно было, что Марьяна думает так же, как и он, - странно, когда люди, которых ты считаешь не очень умными, вдруг думают о том же, о чем и ты.
Олег отвел в сторону дверь. И отпрянул.
Он забыл, что этого можно было ждать. Старый предупреждал, что в корабле может функционировать аварийное освещение, автономное, по принципу флюоресценции, то есть самосвечения. Есть такие краски, которые светятся многие годы. Такими красками покрашены некоторые коридоры и навигационный отсек
Свет шел отовсюду и ниоткуда. И было светло. Достаточно, чтобы факелы как будто потухли, их свет был не нужен и невидим.
- Ой, - прошептала Марьяна. - А может, тут кто-то живет?
- Мертвецы, - попытался засмеяться Дик.
- Хорошо, что есть свет, - сказал Олег. - Но мы, наверно, найдем теплые вещи. И будем спать в комнате.
- Нет, - сказал Дик, который немного отстал и еще не вошел в светлый коридор. - Я не буду спать здесь.
- Почему?
- Я буду спать там, на снегу. Там теплее.
Олег понимал, что Дику страшно спать в корабле, но ему, Олегу, хотелось остаться здесь. Он не боялся корабля. Может, испугался сначала, когда было темно, но не сейчас. Это его дом.
- Я тоже не хочу здесь спать, - сказала Марьяна. - Здесь есть тени тех, кто жил. Я боюсь.
Справа стена коридора отошла вглубь, она была забрана прозрачным, как тонкий слой воды, материалом, и Марьяна вспомнила, что он называется стеклом. А за стеклом зеленые растения. С зелеными маленькими листьями, таких зеленых листьев в лесу не бывает.
- Они не схватят? - спросил Олег.
- Нет, - сказала Марьяна, - они замерзли. А к тому же на земле растения не двигаются, разве ты забыл, как нам рассказывала тетя Луиза?
- Это не так важно, - сказал Дик. - Пошли. Не вечно же гулять просто так. А вдруг тут нет еды? Я скоро умру от голода.
Странно, подумал Олег, мне совсем не хочется есть. Я так давно не ел, а есть не хочется. Это нервы.
Через десять шагов они увидели еще одну нишу, но в ней стекло было разбито. Марьяна протянула руку, чтобы дотронуться до растения.
- Нельзя, - сказал Дик.
- Я знаю лучше, я их чувствую. А это мертвые.
Она дотронулась до ветки, и листья рассыпались в пыль.
- Жалко, - сказала Марьяна. - Жалко, что нет семян, мы бы посадили их у поселка.
- Самое главное справа, - сказал Олег. - Направо будут склады. Давайте посмотрим, что там есть.
Они повернули направо. Посреди коридора лежал разорванный полупрозрачный мешок, и из него выкатилось несколько мягких белых банок видно, когда люди бежали с корабля, мешок разорвался, и не было времени чинить его.
Это было странное, чудесное пиршество. Они вскрывали банки, Дик ножом, а Олег догадался, что это можно делать без ножа, если нажать на края банки. Они пробовали содержимое банок и тюбиков. И почти всегда это было вкусно и незнакомо. И банок было не жалко, потому что там были целые комнаты, полные ящиков и контейнеров, там лежали миллионы банок и всяких других продуктов. Они пили сгущенное молоко, но не было рядом Томаса, который сказал бы, что это молоко, они глотали шпроты, но не знали, что это - шпроты, они выдавливали из тюбиков варенье, которое казалось им слишком сладким, они жевали муку, не зная, что это мука. Марьяна расстраивалась, что они так напакостили и на полу грязно, но, правда, расстраиваться она начала, когда уже наелась, и дальше они ели и открывали только из любопытства и не трогали одинаковых.
Потом их потянуло в сон - глаза слипались, словно вся усталость последних дней навалилась на плечи. Но все же Олегу не удалось уговорить спутников остаться на корабле и спать в нем. Они ушли вдвоем, и Олег, как только их шаги стихли в коридоре, вдруг испугался и еле сдержался, чтобы не побежать за ними. Может, побежал бы, если бы не хотел так смертельно спать. Он лег на пол, раздвинув пустые банки, и проспал много часов, но время здесь, на корабле, не двигалось, его ничем нельзя было поймать. Олег спал без снов, без мыслей, глубоко и спокойно, куда спокойнее, чем Марьяна с Диком, потому что Дик даже в такой усталости несколько раз за вечер и за ночь просыпался и прислушивался - нет ли опасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32