Она задумалась о том, что от чего зависит, время ли от наших ощущений, или, напротив, наши ощущения определяются временем. Второе ей было понятно, а суть первого как-то ускользала.
– Время должно где-то заводиться, – сказала она, – как мы заводим часы. Наверно, это устройство вроде обыкновенных ходиков с гирями, только гири попеременке тянут сперва в одну сторону, потом в другую.
– Ты думаешь, время движется в разные стороны? – спросил библиотекарь.
– Конечно. Только нам это незаметно. Вот если бы мы жили долго-долго, дольше, чем горят звезды…
– Да ты действительно философ! – улыбнулся старик. – Видно, что-то в сегодняшней жизни само собой наталкивает детей на размышления о времени. У меня тут есть одна книжечка… – Он пошел к полкам и сразу недовольно заворчал: – Вот навел порядок, и уж ничего не найдешь. То, что для одного порядок, для другого – хаос. – Однако он нашел, что искал, – книжку о самозаводящейся вселенной.
Сонька сунула ее под мышку и побежала в столовую. Там вкусно пахло печеным и жареным. Возле поварих вертелись Марина Колобкова и Рыжик, клянчили ватрушки. Кроме этих двух сладкоежек в столовой не было ни души.
– Ой, Сонька, что пекут на вечер! – сказала Марина, отщипывая ей кусочек ватрушки.
Сонька попробовала ватрушку, еще горячую, ароматную.
И вдруг они услышали шум летящего вертолета. Шум постепенно перешел в оглушительный грохот. Все кинулись к окнам.
* * *
Шефы прилетели на вертолете. В парадной форме, подтянутые, неторопливые, окруженные толпами детворы, осматривали они интернат.
Впереди группы летчиков шли подполковник Исаев и Иван Антонович. Дежурные распахнули перед ними легкую калитку ботанического сада. Табличка – «Земляной миндаль». Крохотные деревца с пояснительными надписями – «Пробковый дуб», «Эвкалипт», «Магнолия» – ровными рядами тянулись вдоль дождевальных установок, осыпавших их водяной пылью.
Летчики осматривали и крохотные экзотические растения, и крупные с широкими кронами яблони.
– Такое впечатление, будто сад ваш старше поселка, – сказал Исаев.
– Дело в том, что это действительно так. Пока шло строительство, я сам сажал деревья, привозил их на машинах вместе со стройматериалами. А ботанический сад закладывали сами дети под руководством преподавателя биологии.
Они свернули по узкой дорожке к интернатскому зоопарку.
– Фауна у нас в основном местная – черепахи, ящерицы, змеи.
– Змеи? – переспросил Исаев. – Здесь?
– Да, – Иван Антонович показал на сетчатый вольер.
Исаев сразу увидел клетки со змеями.
– О, и гремучая!
– Гремучая, – хмуро кивнул Иван Антонович. – А вот и гюрза.
Они остановились, разглядывая гюрзу. Крупная каменно-серая змея была чем-то раздражена; когда к клетке приблизились Исаев и Иван Антонович, гюрза подняла и угрожающе откинула назад голову, появлялся и мгновенно исчезал ее раздвоенный язык.
– Опасная, очень опасная змея, – сказал летчик. – Интересно, кому принадлежит идея основать здесь, при детском интернате, это ядовитое хозяйство?
– Мне. – Иван Антонович глухо кашлянул. – Но я представлял себе это в несколько иной форме… Понимаете, мальчишкам нужно что-то необычное. Малышу – кролик или черепашка. А для старшеклассников, особенно трудных, мы основали секцию змееловов. Я надеялся, что дело ограничится одной теорией. Но ребята так увлеклись, узнали столько интересного о змеях, что потребовали настоящих ядовитых змей. Я уступил. Завели гадюк и щитомордников. По согласованию с роно, разумеется. Вы знаете, здесь вообще довольно много змей в окрестностях. У нас всегда наготове шприцы, сыворотка… А вот это, – он показал на гюрзу, – никто тут держать не собирался, змееловы подкинули «подарочек» к празднику. На днях их заберут отсюда… Вообще-то не исключено, что среди наших выпускников когда-нибудь будут и змееловы-профессионалы. Но таким опасным змеям здесь не место.
Выйдя из вольера, Исаев и Иван Антонович некоторое время молчали.
– Скажите, Иван Антонович, а сирот у вас в интернате нет? – неожиданно спросил летчик.
Директор быстро и внимательно посмотрел на него:
– Есть… Соня Боткина из шестого «А». Но мы просто забыли, что у нее нет родителей, да и она, по-моему, об этом забыла… Понимаете, само слово «сирота» тут как-то не подходит. Унылое слово из прошлого.
– И ее никто не удочерил? Директор интерната сухо улыбнулся:
– Пока это никому не удалось.
– А если бы она все же решила уйти в какую-нибудь семью, вы отпустили бы ее?
Директор молчал. Исаев уже решил, что он не ответит.
– Как я могу не отпустить?
– Но вам, я вижу, не хотелось бы этого.
– В данном случае мое желание ничего не значит. Захочет – уйдет. Хотя в интернате ей хорошо, – директор говорил с трудом. Видно было, разговор этот ему неприятен. – Я был бы, наверное, рад, если бы Соня нашла себе семью. Но это едва ли возможно. Она уже не ребенок. Время упущено. Сейчас она сама будет делать выбор, а не ее будут выбирать.
* * *
Все уже было готово к торжественному вечеру. Но произошло неожиданное для всех событие. Возле клеток с ядовитыми змеями вместе с Игорем Смородиным дежурил десятиклассник. Но, когда раздался гул вертолета, он оставил змей на Игоря и побежал встречать летчиков.
Неподалеку от вольера возле привезенных недавно досок играл первоклассник Филя Горохов. Он то отходил в сторону от досок и, наклонив голову, присматривался к ним, то вытягивал шею и закрывал ладошкой поочередно правый, то левый глаз. Свежее дерево ослепительно сверкало на солнце, тут и там на нем блестели капельки светлой смолы.
Потом, присев на корточки, Филя долго нюхал доски, трогал пальцем смолу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33