– Однако не я привела их с собой.
– Но Набег! Он начался, когда ты… После того, как ты…
Всеволод сбился, сплюнул в сердцах, так и не закончив фразы.
Эржебетт усмехнулась – печально и сочувствующе. Из своего узилища-саркофага она сочувствовала ему! Им всем! Всему людскому обиталищу!
– О нет, воин-чужак, ты сильно ошибаешься. Это еще не Набег. Это только начало Набега.
Начало? Только начало? Всеволод помрачнел.
– Что ты хочешь сказать, Эржебетт?
– Только то, что есть. И чего не может быть иначе. Сначала в брешь между мирами вошла я. За мной последовали оборотаи, также почуявшие проход и успевшие пересечь границу прежде, чем порушенную преграду обнаружили Пьющие.
– А потом? Что было потом по ту сторону рудной черты?
– Меня там уже не было, воин-чужак. Но что было без меня – я знаю. О том, что случилось там, я могу судить по происходящему здесь.
– Ну и? – поторопил Всеволод.
– К открытому проходу подошли Пьющие-Властвующие… Черные Князья. Нахтриттеры, Шоломонары, как вы их называете. Только никому из них не удалось стать первым.
– То есть?
– К разрушенной кровавой преграде одновременно подступили двое… или трое… или Властвующих было десять – это, в общем-то, не важно. Важно, что не было одного, единственного… А время шло, и к проходу спешили все новые и новые Властители. И каждый вел с собой свою армию. Желающих перейти границу миров оказалось слишком много. А там, где много желающих, начинается давка. И драка. Жестокая драка. По сию пору Властители сражаются за право первым войти в этот мир. Никто не хочет пускать в обиталище, полное живой крови, других. Никто не хочет делиться с другими. Только эта война и сдерживает еще Властвующих у прохода между мирами. И по сравнению с ней здешний Набег – никчемная стычка.
Ах вот, значит, как! Еженощные штурмы, которые едва-едва удается отбивать тевтонской Стороже – это, значит, никчемная стычка!
– Но если Черные Князья и их дружины грызутся между собой с той стороны, кто в таком случае приходит сюда? – с нажимом спросил Всеволод. – Каждую ночь? Кто, Эржебетт?
– Это не Пьющие-Властвующие. – Пленница саркофага пренебрежительно дернула головкой: – Это простые Пьющие. Исполняющие.
– Властвующие – не властвующие… Какая разница? Нам-то от того не легче, – угрюмо заметил Всеволод.
– Легче, – возразила она. – От этого вам гораздо легче. Пьющие-Исполняющие глупы и недалеки. Если их не ведет воля Властителя, они способны заботиться лишь об утолении неутолимой жажды и о дневном укрытии от солнца. Чуя теплую кровь, они лезут к ней даже через серебро и осину. Но – бездумно лезут, безумно. Напролом. С таким врагом, лишенным осмысленной воли, сражаться проще.
– Хочешь сказать, упыри штурмуют Серебряные Врата не по воле Черного Князя?.. Черных Князей?
– Пьющие-Властвующие или, если тебе угодно, Черные Князья сейчас бросают свои войска друг на друга. Сражаясь за проход в ваш мир, о вашей крепости они думают меньше всего. Пока, по крайней мере. Но на той стороне идет великая битва. А в великих битвах, случается, гибнут великие воины. Пьющие-Властвующие погибают тоже. Либо от руки друг друга, либо под натиском вражеских армий.
– Разве обычные упыри способны напасть на Черного Князя? – недоверчиво спросил Всеволод. – Ты, помнится, утверждала, что они не поднимали руки даже на тебя. Но если ты… м-м-м… Пьющая-Любящая… Черная Княгиня… То уж Черный Князь-то…
– Ты прав, воин-чужак, – ответила Эржебетт. – По собственной воле Пьющие-Исполняющие, конечно же, не осмелятся причинить вред высшим Пьющим. Но по воле своего Властителя они пойдут и на это. Впрочем, сейчас речь о другом. Я пытаюсь втолковать тебе, что когда гибнет Властитель, на поле боя остается его неприкаянное войско.
– Простые упыри? – уточнил Всеволод. – Исполняющие, которым больше нечего исполнять? Слуги без господина? Темное воинство без Черного Князя?
– Да, именно так. Войско без хозяина, которое уже и не войско вовсе. Не управляемые твердой рукой и довлеющей над ними разумной волей, низшие Пьющие перестают сражаться. Они покидают поле битвы и бредут куда вздумается. Догадываешься куда, воин-чужак?
Всеволод кивнул. Он догадывался.
– Они чуют близость крови, близость вашего мира и уходят к рудной черте. Они вдут через ряды сражающихся. Они упрямо проталкиваются к заветному проходу. Многие гибнут по пути, оказавшись меж вражеских армий, но некоторые все же достигают цели.
– И их что же, пропускают?
– Им не мешают, скажем так… Специально – нет. Они никому неинтересны, потому что без хозяина – неопасны. На них не тратят силы, и сознательно им не чинят препятствий. Их попросту не замечают, на них не обращают внимания. Ибо все они – более никто в великой битве Пьющих-Властвующих. Ибо над ними более нет власти и Властвующего. Ибо Властители на той стороне сражаются с Властителями. А дружины Властителей – лишь с дружинами Властителей. Понимаешь меня, воин-чужак?
– Кажется… – тихо промолвил Всеволод. – Кажется, да.
Эржебетт сделала паузу. Передохнула. Закончила:
– Вот эти-то ошметки и остатки былых армий подступают по ночам к вашей крепости и уходят дальше, за крепость.
– Ошметки? – глухо повторил Всеволод. – Остатки?
Всего-навсего покинувшие поле боя дезертиры.
– Да, – кивнула она. – Так. Низших Пьющих, управляемых высшими, ты еще не видел, воин-чужак. Такие войска в твой мир еще не вступали. Но рано или поздно вступят и они. Даже величайшие из битв не могут продолжаться вечно. Когда одни Властители обескровят других, непременно найдется сильнейший, который прорвется через границу миров, преодолев все препоны слабейших.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15