Но мнимый санитар успел предугадать действия агента и быстро восстановил равновесие, в то время как Смита инерция его же удара сбила с ног. «Зиг-зауэр» полетел в сторону, а сам агент рухнул на бетонный пол, здорово приложившись лопаткой о стену. Заставив себя забыть о боли, он тут же вскинулся, потянувшись к пистолету, но тень убийцы уже нависла над ним. Смит дёрнулся… но поздно. Слепящая боль взорвалась в виске, и агент провалился в глухую тьму. Глава 4 Капитан Дариус Боннар сошёл с утреннего экспресса «Бордо-Париж» на вокзале Аустерлиц третьим. Он проталкивался сквозь толпы прибывающих и отбывающих парижан, провинциалов и туристов с таким видом, словно не замечал их вовсе, хотя на самом деле капитан бдительно вглядывался, нет ли признаков слежки. Слишком многие, равно друзья и враги, попытались бы остановить его, разведав, чем занят уважаемый капитан.Он сосредоточенно проталкивался к выходу — жилистый, энергичный блондин в безупречном офицерском мундире. Всю сознательную жизнь он провёл, служа Франции, а нынешнее задание было, вероятно, самым важным в величественной истории его страны. И уж совершенно точно — самым важным в карьере Боннара. И самым опасным.По дороге он вытащил из кармана мобильник и, набрав номер, бросил в трубку только два слова: «Я здесь». Потом набрал другой номер и повторил ту же короткую фразу.Выйдя на улицу, он прошёл мимо длинной очереди такси, отклонил предложения четырех частников с лицензиями и без, чтобы нырнуть в притормозившую на миг у тротуара машину.— Салаам алаке куум, — прохрипел голос с заднего сиденья.— Ла баас хамдилила, — ответил, как велит традиция, капитан Боннар, усаживаясь рядом с говорившим и захлопывая дверцу под дружные проклятия взбешённых столь явным нарушением таксистского этикета шофёров.Машина тронулась с места, направляясь узкими проулками в юго-западные районы города.Капитан Боннар обернулся к своему спутнику. В машине было темновато, но солнечные лучики высвечивали порой зеленовато-карие глаза под тяжёлыми смоляно-чёрными веками — почти единственную часть лица, не скрытую просторными белыми одеждами и отороченной золотом куфией бедуина. Боннар знал, что его собеседника зовут Абу Ауда и родом он из племени фулани, что обитает в сахеле, на южных окраинах Сахары, где между зловещей пустыней и джунглями тянется полоса саванн. Судя по цвету глаз, в родословной Абу Ауды можно было встретить синеглазых берберов или древних вандалов.— Принёс? — спросил фулани по-арабски.— Наам, — кивнул француз. Расстегнув мундир, а за ним и форменную рубашку, он извлёк на свет божий кожаный бумажник на «молнии», размером со стандартный конверт. Взгляд Абу Ауды следовал за каждым движением капитана.— Помощник Шамбора мёртв, — проговорил Боннар, передавая бумажник ему. — А что американец, Зеллербах?— Мы не нашли никаких заметок, как и ожидалось, — ответил Абу Ауда, — хотя искали со всем тщанием.Взгляд его странных глаз буравил Боннара, точно пытаясь добраться до самого сердца француза. Эти глаза не доверяли никому, даже Аллаху, которому Абу Ауда молился пять раз в день. Фулани мог верить в Бога, но верить Богу не стал бы. Но капитан Боннар под этим пристальным осмотром нимало не изменился в лице, и Абу Ауда перевёл наконец взгляд на бумажник. Фулани ощупал кожаный футлярчик длинными, иссечёнными сеткой шрамов пальцами и одним движением скрыл среди своих длинных одеяний.— Он свяжется с вами, — проговорил Абу Ауда внушительно и ровно.— Нет нужды, — отозвался Боннар, мотнув головой. — Я с ним сам скоро увижусь. Остановите такси.Бедуин повторил приказ, и машина подкатила к поребрику. Стоило Боннару захлопнуть за собой дверцу, как такси тут же затерялось в потоке машин.Зайдя за угол, капитан снова вытащил мобильник.— Проследили?— Оui. Без проблем.Через пару секунд на углу затормозил массивный, дорогой «ситроен» с затемнёнными стёклами. Капитан вошёл в микроавтобус через заднюю дверь. Машина развернулась и двинулась прочь. Прежде чем встретиться с хозяином Абу Ауды, капитану Боннару предстояло ещё сделать несколько звонков из своего кабинета. * * * Когда Джон Смит пришёл в себя — на лестнице в госпитале Помпиду, — перед его внутренним взором висело, не желая уходить, глумливо ухмыляющееся лицо. Смуглая кожа, пышные чёрные усы, карие глаза и торжествующая усмешка, тающая в воздухе, точно улыбка Чеширского кота. Но глаза… Джон попытался сосредоточиться на этих глазах, а они улетали вслед ухмылке вниз по лестнице и таяли, таяли… Голоса бормотали что-то — по-французски? Да. По-французски. Какого черта он… — …вы в порядке? Мсье?— Как вы?— Кто на вас напал? Почему он…— Разойдитесь, болваны! Не видите — человек без сознания? Пустите, я осмотрю…Смит открыл глаза. Перед глазами был серый оштукатуренный потолок — Джон валялся на бетонных ступеньках — и кольцо озабоченно склонившихся к нему голов: медсёстры, присевший рядом на корточки врач, жандарм, охранники в униформе — целая толпа.— Черт!Джон попытался сесть, и голову тут же повело от боли.— Мсье, вам надо лежать! Вы получили сильный удар по голове. Как вы себя чувствуете?Уложить себя Джон не позволил, а врачу разрешил только посветить фонариком в зрачки, да и то безо всякой охоты.— Прекрасно. Просто прекрасно.Тут он соврал. По голове кто-то словно молотил кувалдой.И тут Смит вспомнил.— Где он? — вскрикнул Джон, отталкивая фонарик и железной хваткой вцепившись в запястье врача. Он беспомощно оглянулся. — Араб-санитар. Где он? У него автомат. Он…— Оружие было не у него одного. — Жандарм поднял двумя пальцами смитовский «зиг-зауэр», глядя на агента с таким подозрением, что Смит понял — ещё чуть-чуть, и его самого арестуют.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22