Именно в этих домах можно было встретить цвет политиков и промышленников. Потом она позвонила тем, кому была намерена отказать, принесла извинения и сказала, что они могли бы встретиться у таких-то или таких-то, которые первыми пригласили барона к себе. Бажарат считала, что кошки выпускают когти только тогда, когда у них отнимают мышку, так что все эти люди придут в любое место, где они с Николо будут находиться.
Смерть всем властям.
Это было только начало, но план ее будет развиваться стремительно. Пора было проверить, как обстоят дела в Лондоне, Париже и Иерусалиме. Смерть веем виновным в трагедии Ашкелона.
— Ашкелон, — раздался в трубке тихий мужской голос из Лондона.
— Это Бажарат. Как успехи?
— В течение недели наши люди займут позиции на Даунинг-стрит. Отомстим за Ашкелон!
— Вы должны понимать, что мне может понадобиться больше недели.
— Не имеет значения, — ответил Лондон. — У нас будет время, чтобы освоиться. Операция не провалится!
— Да здравствует Ашкелон!
— Ашкелон, — ответил женский голос в Париже.
— Бажарат. Как дела?
— Иногда мне кажется, что все слишком просто. Интересующий нас человек разгуливает в сопровождении таких беспечных телохранителей, которых у нас в долине Бекаа наверняка казнили бы. Французы такие самонадеянные и так беззаботно относятся в опасности, что просто смешно. Мы проверили соседние крыши... они даже не охраняются!
— Будьте осторожны. Помните о Сопротивлении, они были самонадеянными, но действовали очень эффективно.
— Меня тогда не было на свете.
— Меня тоже, но я слышала много рассказов о Сопротивлении. Опасайтесь беспечных французских денди, они могут внезапно ужалить, как кобра.
— Это все дерьмо, как они сами говорят. Если они и знают о нас, то не воспринимают всерьез. Неужели они не понимают, что мы готовы умереть? Отомстим за Ашкелон.
— Да здравствует Ашкелон!
— Ашкелон, — раздался гортанный шепот в Иерусалиме.
— Вы знаете, кто я такая?
— Конечно. Я молился за тебя и твоего мужа под апельсиновыми деревьями. Он будет отомщен, мы отомстим за него, поверь мне.
— Я хотела бы узнать, как у вас идут дела.
— Ох, ты так холодна, Баш, так холодна.
— Мой муж никогда так не считал. Как ваши успехи?
— Черт побери, мы больше похожи на евреев, чем сами эти поганые евреи! Эти черные шляпы, дурацкие белые шарфы. Мы можем взорвать этого ублюдка, когда он выходит из кнессета. Некоторые из нас смогут даже ускользнуть, чтобы снова продолжить борьбу. Мы только ждем новостей и твоего сигнала.
— Это займет какое-то время.
— Сколько понадобится, Баж. По вечерам мы переодеваемся в форму израильской армии и трахаем оголодавших евреек, и каждый из нас молит Аллаха, чтобы в их животах выросли арабы.
— Вам следует заниматься делом, мой друг.
— Мы и занимаемся еврейскими шлюхами!
— Это не должно идти в ущерб вашей главной миссии.
— Никогда. Отомстим за Ашкелон!
— Да здравствует Ашкелон!
Амайя Бажарат вышла из кабины телефона-автомата в вестибюле отеля и положила назад в сумочку различные кредитные карточки, которыми ее снабдили в Бахрейне. Поднявшись на лифте, она прошла по богато убранному коридору к их номеру. Тускло освещенная гостиная была пуста, и Бажарат прошла через нее в темную спальню. Николо, как обычно голый, развалился на большой кровати и спал. Его прекрасное тело притягивало Бажарат, она внимательно смотрела на него, невольно сравнивая с бывшим мужем. Оба мужчины были высокими, стройными, с мускулистым телом. Конечно, один из них был значительно моложе, но сходства между ними было много. Ее тянуло к таким телам, точно так же, как всего два дня назад тянуло к обнаженному телу Хоторна. Внезапно она услышала и почувствовала свое учащенное дыхание, потрогала набухшие соски и ощутила ноющую боль внизу живота, которой никогда не испытывала раньше. Много лет назад доктор в Мадриде сделал ей простую операцию, исключающую возможность иметь детей, — так она сама захотела.
Бажарат подошла к кровати, разделась и была теперь совершенно обнаженной, как и тело, лежащее перед ней на кровати.
— Нико, — тихо позвала она. — Проснись, Нико.
— Что? — пробормотал юноша, хлопая глазами.
— Я пришла к тебе... мой дорогой. — «Возьми меня, — подумала она, — ты один остался у меня!»
— Что за номер телефона в Париже? — спросил Хоторн, стоя рядом с падроне ж обращаясь к Пулу.
— Я проверил, — ответил лейтенант. — Сейчас там около десяти утра, поэтому я подумал, что никого не потревожу... номер в Женеве я оставил для тебя, потому что ты знаешь все эти шпионские штучки.
— Так что с Парижем?
— Какое-то сумасшествие, Тай. Это бюро путешествий на Елисейских полях.
— Ну и что произошло, когда ты позвонил?
— Дураку ясно, что это номер частного телефона. Женщина сказала что-то по-французски, а когда я сказал по-английски, что, надеюсь, не ошибся номером, она уже на английском поинтересовалась, на самом ли деле мне нужно бюро путешествий. Я сказал, что да и что у меня срочное дело... Тогда она спросила, какой мой цвет, я, естественно, ответил, что белый. Она спросила: «И дальше», а я не знал, что ответить, и она повесила трубку.
— Ты просто не знал пароль, Джексон, да и не мог его знать.
— Пожалуй, что так.
— Я поручу это дело Стивенсу, если только не склоню падроне к более тесному сотрудничеству.
— Я ничего не знаю об этом! — закричал инвалид.
— Возможно, что и не знаешь, — согласился Тайрел. — Эти номера не стерты, значит, звонил кто-то другой, кто не знал, как стереть их из памяти компьютера.
— Я ничего не знаю!
— А что насчет Палм-Бич, лейтенант?
— Такое же сумасшествие, коммандер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195