Лопухины – мать и дочь, вместе с отцом и «другом» матери, со старухой-бабушкой, всею семьей появились в Петербурге, где буквально были осыпаны милостями. Даже бабушка, Анна Петровна Левшина, у которой состоялось первое сближение между Павлом и его будущей фавориткой, получила в дар большой дом с усадьбой на Невском проспекте, против Малой Морской… В шутку Павел сам называл «бабушкой» эту веселую, добрую старушку.Отец девушки, назначенный генерал-прокурором, повышался в рангах со сказочной быстротой, которой не было примера даже во все короткое царствование Павла, порою умеющего быть щедрым без конца.В течение всего одиннадцати месяцев этот нежный отец получил большой дворец, бывший де Рибаса, одной стороной выходящий на Дворцовую набережную, а другой на Миллионную улицу, богатейшее «староство» Корсунь в вечное владение, сделан действительным тайным советником, членом Государственного совета, кавалером орденов святой Анны, Андрея Первозванного, Иоанна Иерусалимского большого креста, получил портрет Павла, осыпанный бриллиантами, бриллиантовую звезду, княжеское достоинство, титул светлости, право одевать свою прислугу в ливрею придворных цветов…Очаровательная Анна Петровна, его дочь, тоже получила дар, не имеющий цены даже по тогдашнему времени: ей пожаловано «все место, именуемое Екатерингоф», не считая других даров, имений, крестьян, денежных сумм, драгоценностей и прочего.Наконец, она, единственная из женщин, удостоилась получить Мальтийский крест.Старая подруга Нелидова сначала пыталась бороться, но быстро вынуждена была уступить, удалилась в свой излюбленный Смольный монастырь…Вслед за нею попали в немилость оба брата Куракины; Павел, конечно, видел, какую роль они играли, но, уступая Нелидовой, терпел и этих куртизанов.Теперь место Алексея Куракина занял отец Лопухиной… Второй брат просто удалился в свои орловские поместья и там утешался, заведя целый гарем из дворовых девок и баб…Александр, никогда не любивший придворной жизни, старался теперь совсем держаться в стороне, особенно когда заметил, что лица, обласканные им, почти немедленно попадают в немилость к Павлу.Оберегая себя и своих друзей, Александр почти не принимал никого, проводя все свободное время с Елизаветой в своих покоях.Но и этого спокойствия лишил его потерявший равновесие отец.Старшего сына Павел избрал поверенным своей страсти, восхищался перед ним девушкой, толковал о своих чувствах…– Вообразите, до чего доходит моя страсть, – обратился он по-французски однажды к сыну, указывая на маленького горбуна, камер-юнкера Лопухина. – Я не могу без сильного биения сердца смотреть на этого уродца только потому, что он… носит ту же фамилию, что и она!..Любовника старухи Лопухиной Уварова, офицера кирасирского полка, Павел сделал своим флигель-адъютантом, полковником кавалергардов, составляющих личный конвой государя…Новую фаворитку Павел поселил рядом с собой во дворце, выдал ее за красивого князя Гагарина, не переставая осыпать знаками внимания и милости.Александра он брал с собой, отправляясь в гости к новой своей очаровательнице… Страсть до того лишила Павла всякой воли, что он, узнав об увлечении сестры Анны – Екатерины Демидовой – красавцем Александром, стал помогать ей самым решительным образом.Пригласив однажды сына сопровождать его к Гагариной, Павел привел Александра в угловую гостиную, где уже сидела Демидова.– Ну вот, пока я должен по секрету сказать несколько слов нашей очаровательной княгине, займите здесь даму, ваше высочество! – обратился он к сыну и быстро вышел.Странный звук послышался Александру, как будто щелкнул ключ в дверях.– Что с вами, ваше высочество? – лукаво улыбаясь, обратилась к нему Демидова. – Вы испугались словно чего-то? Не меня ли? Неужели я так ужасна? Поглядите…Очень красивая, молодая, она, конечно, могла произвести впечатление на каждого. И потому влиянию застенчивости, робости приписывала явную холодность, которую проявлял Александр в ответ на открытое ухаживанье влюбленной женщины.Она совсем не умела его разгадать.Близость отца к сестре Демидовой, конечно, удерживала сына от романа с красавицей второй сестрой. Но еще больше претило ему слишком настойчивое проявление страсти со стороны женщины… Этого он не терпел… Такие приемы гасили в нем всякое пробуждение чувства и даже чувственности.А Демидова, сейчас одетая в легкий домашний туалет, не способная видеть ничего, кроме молодого, сильного красавца, жгла его взорами, подчеркивала движениями и позами всю прелесть своего тела, манила улыбкой, намеками, вздохами… Больше двух часов длилась обоюдная пытка…Наконец она вскочила с дивана, где раскинулась перед ним, и сухо произнесла:– Ваше высочество, должно быть, нездоровы? Вы едва говорите, с трудом шевелите рукой. Общество дамы, пожалуй, вам в тягость… Нужен, скорее, врач. Я скажу его величеству, что вы нездоровы!..И она коснулась двери, за которой скрылся Павел. Дверь оказалась заперта.– Какая досада… Ну ничего, ваше высочество… Я все-таки не стану недоедать вам своим присутствием, – почти со слезами в голосе продолжала оскорбленная женщина. – Я понимаю… насильно мил не будешь… И вы не подумайте… Если я… если вам показалось… Тут нет ничего такого… дурного… Вы должны же видеть, наконец… Я не притворяюсь… Я… я…Слезы помешали договорить…Александр, сначала возмущенный смелостью красавицы, теперь почувствовал к ней живую жалость.Женщина действительно не виновата, если полюбила его. Но прямо сказать ей о том, что он испытывает при атаке со стороны женщин, если не сам вызывает их на то?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61