Буран? Ха... Краснокожий лжет как белый.
Каннингем, с набитым ртом, начал вращать глазами, переводя их с одного лица на другое, чтобы видеть, как воспримет сказанное Вашмен. Он всегда чувствовал себя в присутствии Вашмена слегка неловко: Каннингем был выходцем из Техаса, одного посещения которого Вашмену хватило на всю жизнь: на бензозаправке туалеты оказались трех видов: для белых, цветных и мексиканцев – очевидно, если твои предки жили на этой земле много тысячелетий, справить нужду тебе попросту негде.
Вашмен извлек футляр с кольцом из кармана и пустил его по кругу. Стивенс открыл крышку – и его глаза округлились от удивления.
– Приятель, да я видел, как эскимосам хватило на целую жизнь камешка меньшего по размеру. Сколько же ты отвалил за него – стеклянных бус на двадцать четыре доллара да еще и красной фланели в придачу?
Вашмен мягко засмеялся, закрыл футляр и положил в карман, а Стивенс спросил:
– Не иначе как вознамерился вручить ей колечко нынешней ночью.
– Есть такая мыслишка.
Все прошлые месяцы строгой экономии и откладывания по крохам из зарплаты этой ночью принесут свои сладкие плоды. Он уже рисовал в воображении тихую восхищенную радость на лице Лайзы.
Официантка принесла заказанное Вашменом чили и повернулась, чтобы удалиться, но Стивенс удержал ее за запястье:
– Как вас зовут, лапочка?
– Франсина. А вас?
– Бак. Бак Стивенс. – Он произнес это, лихо вскинув голову, так что белокурая прядь упала ему на лоб, и Вашмен с трудом подавил ухмылку. – Вам, случайно, не требуется, чтобы этим вечером кто-нибудь подвез вас до Флагстафа, Франсина?
– Если даже и так, то с чего вы взяли, что этим кем-то непременно будете вы?
Стивенс оживился:
– Ну так как, вас подвезти?
– Чушь! – Она потянулась, чтобы забрать тарелку Вашмена, и белое платье натянулось вокруг пышных грудей. – У меня есть дела и поважней. – Франсина выпрямилась и надменно взглянула на Стивенса. – Но ты можешь вернуться сюда, когда подрастешь.
– В каком именно месте «подрастешь»? – нахально уточнил Стивенс, и в его глазах заиграли веселые озорные огоньки.
Когда Франсина смеялась, ее глаза превращались в узенькие щелки.
– Ладно, посмотрим, – бросила она, отсмеявшись. – Ты заходи, а там уж мое дело. – И упорхнула прочь.
Вашмен хохотал до коликов в животе. Веселый выдался денек. Прямо-таки отличный, если учесть, что вечером он увидит Лайзу.
Каннингем неуклюже поднялся, и Вашмен дал ему выйти.
– Вы, ребята, уж не засиживайтесь здесь, а не то и впрямь дождетесь бурана, – посоветовал констебль и, волоча ноги в своих ковбойских сапогах, пошел рассчитываться к кассе. За все это время на его физиономии не возникло даже подобия улыбки. Да, непробиваемость белых порой просто поразительна.
– Старая кислятина, – не замедлил сообщить Стивенс.
– Я скажу тебе, сын мой, грядет революция, и мы, индейцы, в ближайшем будущем внесем некоторые перемены в эту тухлую жизнь. Мы намерены указать белому человеку истинный путь к радости. Мы собираемся обучить его тому, что даст ему возможность возвыситься до уровня нашей цивилизации из его нынешнего жалкого дикарского состояния. И когда нам это удастся, наше Бюро прав белого населения выпишет каждому белому мандат на ничем не ущемленные гражданские права, действительные, пока восходит солнце и реки впадают в море.
– Давно пора, кимо саиб.

* * *

Облака на западе пока еще не выглядели зловещими, но быстро могли такими стать. Добравшись до окраины города, Вашмен погнал по шоссе на восток в сторону гор. Легкий самолет пролетел в небе на высоте четырех или пяти тысяч футов с назойливым гулом, вызвавшим раздражение у Вашмена: в Неваде и Юте несколько частных контор подрабатывали тем, что доставляли богатых браконьеров в высокогорье Аризоны на низколетящих аэропланах, оборудованных мощными прожекторами, чтобы в ночи ослепить бедное животное, заставив его застыть на месте, пока спесивый «спортсмен» не убьет его без помех. Затем обычно из конторы выезжал грузовик, чтобы подобрать охотничий трофей, а если его останавливали, водитель клялся и божился, что по чистой случайности сбил зверя машиной. У охраны заповедников, как правило, не было ни времени, ни возможности докапываться до истины, и по большей части летающие браконьеры получали свою добычу.
Этот самолет не походил на охотничий: один из тех двухмоторных «апачей», что могли принять на борт семь-восемь человек, считая экипаж, и использовались для деловых поездок. Он летел с хриплым гулом на запад, прямо к облакам, возможно направляясь в Лас-Вегас или Рино.
– Не миновать им болтанки, – заметил Стивенс, провожая самолет взглядом.
– Эти ребята обычно знают, что делают, – возразил Вашмен.
Он втайне всегда восхищался пилотами. Ему лишь несколько раз довелось подниматься в воздух, по большей части на больших авиалайнерах, но всякий раз, проезжая мимо частных аэродромов, он не мог оторвать глаз от небольших самолетов и начинал думать: а не поступить ли на платные летные курсы, чтобы потом купить себе лицензию пилота. У дорожного патруля имелось несколько самолетов, и, возможно...
Это была чистая фантазия, пустые мечты. Вашмен привык ощущать под ногами твердую землю и глубоко врос в нее корнями. В армии, после окончания средней школы, он весь срок прослужил в пехоте. Тогда, в пятьдесят седьмом – пятьдесят восьмом, его прогнали от Форт-Блисса до Западного Берлина, но в военных действиях ему не довелось участвовать по причине отсутствия таковых. По возвращении в Штаты Вашмен пытался перевестись в военную полицию, но ему отказали, поэтому, отслужив свой срок, он оставил военную службу и, проучившись два года в колледже во Флагстафе, поступил стажером в дорожный патруль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67