..И тогда Пол взорвавшись, пронесся по комнате и выключил телевизор.Никаких, думал он, “продолжений”.Могу порваться. Что-то необходимо. Женщину?Никаких шлюх. Со шлюхой получится сплошное издевательство. Может просто женщину – незнакомку, которая сможет откликнуться... По идее в городе их можно спокойно поймать, правда он никогда не пытался.Бар, подумалось. Разве не в бары должны стекаться одинокие люди? Но он никогда не бывал в них в одиночку. И не понимал людей, которые ходили по барам в одиночку.Все-таки так было лучше, чем сидеть в квартире как в клетке. Пол повязал галстук, втиснул плечи в пиджак и вышел на улицу. Глава 10 Пол сидел на высоком табурете возле стойки бара, поставив ноги на хромированную подставку и плотно сжав колени, чтобы ненароком не дотронуться до сидящего рядом мужчины.– Ну да, черт возьми, я расист, – говорил мужчина. – Потому что лучше любого ниггера, встречавшегося на моем пути.Мужчина был здоров и на макушке у него осталось не так уж много волос: он явно работал руками и вполне возможно спиной. Грязновато-серые брюки, фланелевая рубаха с закатанными по локоть рукавами и выползающие на руки волосы. Если у него и были татуировки, то находились они не на предплечьях, а где-то еще: выглядел он тем человеком, который их носит.В углу сидела черная парочка: оба были очень неплохо одеты, словно говорили всем вокруг “видали-чего-у-нас-есть”: кожа, яркие цвета и африканские прически. Когда они вышли из бара, мужчина без предисловий повернулся к Полу и начал говорить:– Заразы, блин, ходят сюда, как к себе домой. Ты зарабатываешь на жизнь? Я зарабатываю, детишки у меня ходят в черт-те-какие школы, где даже лагерей летних нет – вонючих политиков не заботят мои дети, их заботят только дети этих зараз-ниггеров, чтобы у них были школы с летними лагерями. Знаешь сколько миллионов ниггеров сидят на соцобеспечении, и мы с тобой кормим их? Так слушай, я сегодня в газете прочитал о каких-то жирных, сидящих на нашей шее ниггерах, которые устроили демонстрацию возле муниципалитета, слыхал об этом?– Нет...– Требовали – не просили, требовали гребаную скидку на Рождественские подарки для своих гребаных ублюдочных детей. Вот скажи: тебе кто-нибудь когда-нибудь в жизни давал скидку на Рождественские подарки для твоих детей? Блин, я работаю, чтобы прокормится и не могу позволить себе купить какие-нибудь хорошие подарки для детишек, просто не потяну, слава Богу, если они смогут порадоваться паре игрушечных автомобильчиков, да новой школьной форме. И у всех всегда сердце кровью обливается по поводу гребаных негритосов. Иисус Христос! Если я еще разок услышу всю эту мутотень трехсотлетнего рабства, я придушу паршивца, который мне это скажет собственными руками, клянусь Господом всемогущим! Они не просто хотят переехать в соседний с тобой дом, а спалить твой дом, и что же тогда? Какой-нибудь вонючий негрожополиз скажет, что мы должны платить большие налоги и давать черномазым еще больше наших кровно, потом заработанных денег и позволять им отнимать у нас наши рабочие места, и вот тогда они возможно станут получше к нам относиться и решат не сжигать наши дома. Так вот, что я тебе скажу, – и мужик наставил на Пола указательный палец, – ети иго мать, все это чушь и кусок дерьма, потому что если какой-нибудь ниггер кинет кирпичом в мое окно – я просто взорву к чертовой матери его ниггерское логово. У меня зарегистрированный дробовик висит прямо за входной дверью, и коли я увижу какого-нибудь черного сукина сына, шныряющего возле моего дома, он вначале будет убит, а потом станет задавать вопросы. С этими заразами надо быть крутым, иначе – труба, они понимают только язык силы.Еще месяц назад Пол постарался бы найти какие-нибудь аргументы, чтобы привести этого хама в чувство, показать, что не все так просто как ему кажется, не всегда нужно рубить-и-колоть. Но теперь ему казалось, что этот человек не так уж не прав. Все дозволяющие общества, как вседозволяющие родители: из-под их крылышек выходят адские детки.Пол с горечью подумал: у человека должно остаться хоть парочка иллюзий.Наконец человек посмотрел на стрелки часов, висящих над стойкой, и вышел. Пол заказал третью порцию джина и принялся катать стакан между ладонями, не зная, на что бы взглянуть. За его спиной, по стене были расположены пять кабинок: в двух сидели, споря напряженным шепотом, пары. В первой уставясь в окно находилась здоровая баба, время от времени она подзывала бармена и Пол видел ее пухлое старое личико, не вяжущееся с выбеленными пергидролем волосами. Она иногда вставали кидала в музыкальный автомат монетки: после этого комната начинала вибрировать, а Пол удивляться, почему эти автоматы всегда усиливают тяжелые басовые доли.Мне всего лишь нужно подойти и спросить: “Не возражаете если я присяду рядом?”Но он этого не сделал; и знал, что никогда не сделает этого.Однажды женщина даже остановилась на пути в кабинку и прямо взглянула на Пола. Он опустил глаза, и ему показалось, что женщина пожала плечами и отвернулась. Когда он снова решился взглянуть, она садилась на свое место покручивая задом так, что хлопчатобумажное платье сильно обтянуло ее округлости.Бармен налил ему по новой и Пол решил завязать разговор с ним, но мужчина оказался не из разговорчивых, а может просто настроение у него было дурное. У дальней стойки сидело пятеро мужчин, поглядывающих футбол по телевизору, и разговаривающих с легкой фамильярностью давным-давно знакомых людей; наверное соседские владельцы магазинов – прачечных, обувных мастерских, деликатесных лавок – и по их виду было заметно, что незнакомцев в свою компанию они не принимают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52