Конечно, те же самые рассуждения о кошках применимы к людям... Бывает, я выбираю кого-нибудь вроде Джона Брэди или Джона Калвервелла и допускаю какое-то сложное психическое взаимоотношение, которое действительно лишь отчасти, поэтому, как и кошка, они смогли что-то увидеть краем глаза, и им становится гораздо хуже, чем раньше, а, не узнав меня, было бы гораздо лучше.
По всей правде, такое можно сказать о довольно многих людях. Писатели действительно склонны приносить несчастье. Нет неприятностей... нет и истории.
Л. Рон Хаббард, основатель Сайентологии, говорит, что секрет жизни, наконец, открыт -- им. Секрет жизни -- в выживании. Самое праведнейшее право, которое только может быть у человека, -- жить бесконечно долго. А я осмеливаюсь предположить, что неправеднейшее лево, которое только может быть у человека, -- это те средства, которыми такое относительное бессмертие достигается. В чем именно выживать? Во вражеских атаках, в чем же еще?
Мы теперь замкнули полный круг, от грубого буквализма девятнадцатого века, через бихейвиоризм, условный рефлекс -- обратно к магической вселенной, где не происходит ничего, если какая-либо сила, какое-либо существо или власть не пожелает, чтобы это произошло. Его ужалила насмерть змея? Кто его убил? Он умер от лихорадки? Кто наслал на него проклятье лихорадки?
5:02 вечера, понедельник, 6 августа, День Хиросимы. Весь день думал о старой глупенькой песенке -- 1948 год или раньше:
Бонгобонгобонго
Я так счастлив в Конго
Купил сегодня книжку в Диллонзе, называется "Пес Метцгера"(89) -выбрал, подбросив монетку, и не купил "Царство Семь"(90). (Возьмите книгу -- любую книгу.) Страница 16: "Иммельман яростно уставился на него, поэтому Китаец Гордон переключился на "Бонго Бонго Бонго, Я не хочу уезжать из Конго"".
Совпадение, скажут противники сверхчувственного восприятия. Ни шиша не значит.
Был понедельник. В городе будущего из "Бегущего по лезвию бритвы". Я -- у себя в комнате на Прайс-роуд, в постели. Там Аллен Гинзберг, гораздо стройнее и чисто выбритый, и какой-то худощавый молодой человек с песочного цвета волосами и резкими чертами лица. Мне не видно его одежды, кажется, он в парчовом пиджаке. Он говорит:
-- Я -- другая половина Уильяма Берроуза.
Так же знаком, как и я сам, но мне не удается его определить. Это не совсем Иэн. Он уходит, а я иду за ним следом в город. Там на площади -какие-то андроиды, и он уходит с одним, я не успеваю его толком расспросить.
Еще там есть врач с седыми усами, в сером костюме и очках в серебряной оправе: он осматривает мою ногу, вытаскивает длинную нить, вроде кетгута, и кто-то говорит:
-- Теперь они могут что-то сделать.
Я не прекращаю искать глазами Мальчика Вторую Половину. Кто именно он такой? Вот именно в чем вопрос. Он именно что никто.
Стройный молодой человек с песочного цвета волосами и довольно резкими чертами лица соотносится с "Вратами Анубиса", где действие происходит в Англии восемнадцатого века. Ключевая фигура -- девушка, притворяющаяся мальчиком, есть там и другие хорошие куски. Врата Анубиса ведут в Страну Мертвых. Мне кажется, здесь ссылка на какие-то египетские кровосмесительные отношения с моей темной сестрой.
У меня судороги в мякоти икр. Маленькие сейсмические толчки, их невозможно контролировать, как будто под кожей что-то беспрестанно движется, живет своей автономной жизнью. Д-р Грэй говорит, что это остаточное явление после вирусной атаки, явление нервной системы, функционирующее самостоятельно, точно какой-то удаленный неконтролируемый сегмент компьютера.
Я рожал ребенка в пансионе Страны Мертвых. Кто-то пытался меня убить. Попадет ли это в газеты? Похоже, что нет, потому что репортеры не пришли брать у меня интервью.
Вся моя прогулочная трость измазана повидлом...
Сон достаточно долгий и сон достаточно сильный
Ты все поймешь понемногу
Сны такое могут...
Но они обрезают наши сны -- сны ведь немного значат, говорят они и поступают так, чтобы оно так и было. Ночь сменяет ночь, а я не могу припомнить ни одного сна. Анатоль Бройяр(91) сказал:
-- Стоит ли НАМ и дальше вдохновлять такие книги, как "Место мертвых дорог"?
Я чувствую, как Чистильщик стирает следы снов... они тают, точно следы, которые заносит песком или снегом. Взмах. Взмах. Пусть в Западные Земли еще свободен. Сделай лишь шаг назад. Обрежь линии реакций. Обсидиановым ножом. Западные Земли... чувство парения, отсутствие страха... между тобой и тем, что ты видишь, ничего нет... пустыри, осыпавшаяся кирпичная стена... сорняки... забор, за ним -- поле... движется смещается плывет по илистой реке, бурая вода просачивается в затор, сорняки и трава... поляна, маленький юный олененок.
~~~
В ресторане, и там -- Стюарт Гордон в черном пальто, со своей кошмарной всепонимающей ухмылкой. Мы сидим за столиком, и он переворачивает на стол стакан водки с лимонадом, и я уже совсем готов ему высказать все, что я о нем думаю, за то, что он достал всех окончательно.
Выхожу из бара и вниз по подземному переходу. Здесь я встречаю нескольких человек -- они дружелюбны несколько двусмысленно. Там -худощавый мужчина небольшого роста с белой бородкой. И еще молодой человек -- лицо у него бледное и гладкое, словно слоновая кость, похож чем-то на Криса Лукаса; у него резкие готические черты лица и в руках тросточка. Присутствует там и третий человек, но о внешности его я ничего сказать не могу. Кто же этот третий?
Я спускаюсь на один лестничный пролет, и за мной идет желтая собака. У нее очень острая морда, сходящаяся в точку, почти как на конце путепрокладчика, универсального оружия. Отвинчиваешь компас, служащий набалдашником трости, и там -- острие машинной заточки, поэтому оружием этим можно пользоваться как пикой или стилетом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59