Потревоженный кошачьим маникюром, он раскачивался как-то неестественно, как будто еще живой и ему не нравится висеть, но слезать лень, и он покачивается так просто – от нечего делать.
Вслед за звонком на дверь посыпались удары.
– Откройте! Милиция! Откройте! – кричали из-за двери, но, кажется, им было безразлично, откроют им или нет.
Да и стук не требовал, чтобы им ответили: «Кто там?» Они дубасили плечами, и через несколько секунд дверь поддастся. Андрей понял, что влип в паршивую историю, и единственное, что ему стоит делать, это драпалять со всех ног. Что он и сделал.
Он вбежал в комнату, попутно по нечаянности толкнув повешенного, но извиняться не стал – не до извинений было сейчас. Открыл замки на окне и рванул на себя раму… С грохотом что-то посыпалось на пол, он вскочил на подоконник и, не глядя, куда и на что прыгает, бросился в окно… Последнее, что он услышал, это крик ворвавшегося в комнату милиционера:
– Стой! Стой, стрелять буду!! – вслед за чем раздался сухой пистолетный выстрел. Но Андрей был уже на земле. Он упал, но, вскочив на ноги, продираясь сквозь росшие перед окном кусты, бросился наутек.
Он бежал изо всех сил, не оглядываясь… Выскочил на дорогу. Из-за угла дома вывернула милицейская машина и, включив мигалку, поехала за ним…
Он мчался по улице, вкладывая в этот бег все свои силы, но милицейская машина догоняла. От нее было не уйти!
Обезумевшие от ужаса глаза увидели щель между домами. Андрей бросился туда и побежал вдоль дома, отсчитал третью парадную, вбежал в нее и, перескакивая через несколько ступенек, пустился вверх по лестнице. Пот заливал глаза, он хрипло дышал, сердце уже не билось, а рокотало, вот-вот готовое остановиться. Он добежал до двери на чердак. На ней висел огромный амбарный замок, значит, дальше пути не было. Значит, нужно отсидеться, подождать, пока погоня отдалится, страсти улягутся.
Андрей в изнеможении опустился на ступени. Да, сегодня пришлось побегать! Может быть, и еще придется. Грудная клетка болела – давали знать о себе переломы ребер.
«Дыхалка ни к черту… Совсем бегать не могу. Не-ет! Курить нужно бросать», – подумал он, держась за грудь.
Через открытое окно Андрей слышал, как мимо проехала милицейская машина – его ищут. И это не вселяло надежду на светлое будущее. И отчего ему так везет, как висельнику? Все невзгоды на него. Как только объявляется покойник, он тут как тут. Давайте, вешайте на меня всех глухарей. Я главный в городе козел отпущения!.. Даже обидно.
Теперь наверняка в квартире найдут его отпечатки, и помимо Веры еще какой-то повешенным примазался, которого он в глаза-то живым не видел. И будет о нем слава по городу ходить как о лютом, серийном злодее-киллере, которого можно недорого нанять, и он за трешку кого угодно грохнет. Вот весело!
Андрей подпер щеку кулаком и задумался, мысли его были невеселыми. Просидев так минут двадцать, он осторожно на цыпочках спустился до первого этажа, поминутно оглядываясь, направился к дороге, чтобы поймать такси.
Из-за поворота с правой стороны с диким визгом тормозов выскочила милицейская машина и помчалась по улице. Андрей шел неторопливо. Он понимал, что должен выдержать это испытание, он не должен показать, что волнуется. Милицейская машина приближалась. Андрей, не обращая на нее внимания, повернул в другую сторону. Всего несколько метров отделяло его от милицейской машины. Андрей крепко сжал зубы, сердце колотилось… Машина вдруг сделала резкий поворот и остановилась.
– Стой! – истошно закричал кто-то.
Андрей понял, что это его. Он резко бросился в сторону и побежал.
Машина рванула за ним, кто-то бежал сзади, но Андрей не чувствовал, не ощущал и не понимал ничего. Он бежал так, как не бегал никогда в своей жизни.
Как вихрь он ворвался в парадную и стремительно помчался вверх по лестнице, он не знал, бежит ли за ним кто-нибудь или ему удалось оторваться от преследователей, он бежал, зная, что от его скорости зависит его жизнь, и он выкладывал все свои силы.
На чердачной двери масляной краской был начертан крест. Андрей рванул дверь…
На чердаке горел свет, он мчался по деревянному настилу, не сознавая, что создает этим слишком много шума. Наконец, выбившись из сил, остановился, прислушался. Было тихо. Только под потолком шебаршили голуби. Андрей обнаружил в своей руке пистолет. Он даже не заметил, когда выхватил его, и даже не помнил, стрелял ли он. Привалившись к одной из деревянных подпорок, перевел дыхание. Так он простоял, наверное, несколько минут, потом спустился с настила на песок.
И тут в дальнем темном углу чердака что-то зашевелилось.
Андрей резко повернулся, направил туда пистолет.
– Руки вверх! Не двигаться! – закричал он дико и сам не узнал и испугался своего голоса. – Пристрелю!
В темноте что-то зашевелилось.
– Кто там, выходи! – приказал Андрей, все так же держа его на мушке. В любую секунду палец готов был спустить курок. – Выходи! Ну!
Из темноты угла на свет медленно вышел мальчик в длинном взрослом пальто. Он держал руки вытянутыми высоко вверх, его огромные заспанные глаза смотрели на Андрея с ужасом и изумлением.
– Не стреляйте, дяденька, – вдруг сказал мальчик, и две большие слезинки показались у него на глазах.
Пальто достигало ему щиколоток, и маленький человек выглядел нелепо в этом наряде. Андрей не сразу сообразил, что перед ним безобидный мальчуган, готовый вот-вот расплакаться.
– Да ты что, не буду я стрелять, – сказал он. – Ты руки-то опусти.
Андрей убрал пистолет за пояс, но мальчик так и продолжал стоять против него, не опуская руки, да и страх не ушел из его глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90