Ведь я прочел это, когда писал. И я это знаю, потому что прочел. А писал это, потому что это происходило. Так «Бесконечная История» пишет сама себя моей рукой.
– Значит, ты не знаешь, почему я к тебе пришла?
– Нет, – услышала она его глухой голос, – и я желал бы, чтобы этого не произошло. Здесь у меня все становится окончательным и неизменным – и ты тоже, Златоглазая Повелительница Желаний. Это Яйцо – твоя усыпальница и памятник тебе. Ты навсегда вошла в Память Фантазии. Отсюда нет возврата.
– Всякое яйцо, – ответила Девочка Королева, – начало новой жизни.
– Верно, – написал и произнес старик, – но только если разобьется его скорлупа.
– Ты можешь открыть мне отверстие – ведь ты впустил меня сюда.
Старик покачал головой и записал это.
– Нет, это сделала ты сама своей силой. Но после того, как ты здесь оказалась, ты потеряла эту силу. Мы здесь заперты навеки. Воистину, ты не должна была сюда приходить. Это конец «Бесконечной Истории».
Девочка Королева улыбнулась. Слова Старика, казалось, ничуть ее не встревожили.
– Ты и я, – сказала она, – бессильны что-либо сделать. Но есть некто, кто в силах.
– Положить всему новое начало, – написал Старик, – может только человеческий ребенок.
– Да, – подтвердила она, – человеческий ребенок. И тут Старик с Блуждающей Горы в первый раз поднял глаза на Девочку Королеву. Ей почудилось, будто взгляд этот брошен с другого конца вселенной, в такой дали и темноте он возник. Но она не отвела своих золотых глаз и спокойно выдержала взгляд Старика. Оба застыли в молчании – это был поединок. В конце концов Старик снова склонился над своей книгой и написал:
– Соблюдай границу, которую должна соблюдать.
– Я ее соблюдаю, – ответила она, – но тот, о ком я говорю и кого давно уже жду, ее нарушил. Он читает книгу, которую ты пишешь, и до него доходит каждое наше слово. Значит, он с нами.
– Верно, – услышала она голос Старика, а тот все писал и писал, – он тоже уже навсегда включен в «Бесконечную Историю», потому что это его собственная история.
– Расскажи мне ее! – приказала Девочка Королева. – Ты ведь и есть Память Фантазии! Расскажи мне эту историю – с самого начала, слово в слово так, как ты ее писал.
– Если я стану тебе ее рассказывать, мне придется писать ее заново. А все то, что я пишу, вновь свершается.
– Пусть будет так! – сказала Девочка Королева.
Бастиану стало как-то не по себе. Что она затевает? Это явно связано с ним. Но если даже у Старика с Блуждающей Горы задрожали руки…
Старик писал и говорил:
Когда История, Конца Которой Нет, Сама собой вершит движенье, Приходит вскоре в запустенье Весь Мир наш – вымышленный свет!
А Девочка Королева отвечала:
Но если юноша-герой Сюда прийти решится, Весенней радостной игрой Весь Мир наш озарится!
– Ты воистину ужасна, – сказал и написал Старик, – ведь это означает конец без конца. Мы вступим в круг вечного повторения, и выхода из него нет.
– Это для нас нет, – ответила она, и голос ее звучал совсем не нежно. Он был теперь звонким и твердым, как алмаз, – но для него есть. И только один: спасти нас всех.
– Ты в самом деле хочешь отдать нашу судьбу в руки человеческого ребенка?
– Да, хочу. – И она тихо добавила:
– А может, ты знаешь другой выход?
Долго длилось молчание, прежде чем раздался глухой голос Старика:
– Нет.
Он стоял, низко склонившись над книгой, в которой писал. Его лицо, закрытое капюшоном, уже нельзя было разглядеть.
– Тогда выполни мою просьбу! Не заставляй меня ждать!
Старик с Блуждающей Горы подчинился воле Девочки Королевы и начал рассказывать ей «Бесконечную Историю» с самого начала.
И в этот миг зелено-синий отсвет, исходящий от страниц книги, изменил окраску. Он стал красноватым, как те буквы, которые появились, едва Старик начал водить своим карандашом по странице. Его монашеская ряса и капюшон были теперь медно-красного цвета. И пока он писал, звучал его глухой низкий голос.
Бастиан тоже отчетливо слышал этот голос.
И все же первые слова, которые произнес Старик, были непонятны. Они звучали вроде так:
" Тсиникуб иквал ниязох реднаерок дарнок лрак".
«Странно, – подумал Бастиан, – почему Старик заговорил вдруг на другом языке. Может быть, это какое-то заклинание?»
Голос Старика продолжал звучать, и Бастиан невольно прислушался.

* * *
«Эти непонятные слова можно было прочитать на стеклянной двери маленькой книжной лавочки, но, разумеется, только если смотреть на улицу из глубины полутемного помещения.
В это серое промозглое ноябрьское утро дождь лил как из ведра. Капли сбегали по изгибам букв, по стеклу, и сквозь него ничего не было видно, кроме пятнистой от сырости стены дома на противоположной стороне улицы».
«Эту историю я не знаю, – подумал Бастиан, он был слегка разочарован, – и вообще ее нет в книге, которую я читаю. Теперь ясно, что я все это время ошибался. Я ведь и вправду ждал, что Старик начнет рассказывать «Бесконечную Историю» с самого начала».
«Вдруг кто-то распахнул дверь, да так порывисто, что гроздь медных колокольчиков, висевшая у притолоки, яростно затрезвонила и долго не могла успокоиться. Переполох этот вызвал маленький толстый мальчик лет десяти или одиннадцати. Мокрая прядь темно-каштановых волос падала ему на глаза, с промокшего насквозь пальто капали капли. На плече у него висела школьная сумка. Мальчик был бледен, дышал прерывисто, и хотя до этой минуты, видно, очень спешил, застыл в дверном проеме, словно прирос к порогу…»
Пока Бастиан это читал и одновременно слышал глухой голос Старика с Блуждающей Горы, у него гудело в ушах и рябило в глазах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120