– Дело в том, что я и сама этого не знаю. Видимо, я просто была к этому не готова.
Анита сделала шаг ей навстречу.
– Твой отец часто говорил: «Мама, если дочка не расправит крылья, она когда-нибудь совсем разучится летать». Его очень беспокоило, что ты совсем не думаешь о себе, что у тебя нет собственной жизни.
– Я знаю.
Элизабет не хотелось говорить на эту тему. Это было бы слишком больно. Вытерев слезы – она и сама не заметила, как заплакала, – Элизабет взглянула на Аниту:
– А ты? Что будет с тобой?
– Как-нибудь справлюсь.
Эти слова ничего не значили, но других она от Аниты не дождалась.
– Я позвоню тебе из Нью-Йорка, проведаю, как ты здесь.
– Буду очень рада.
Они замолчали. Элизабет вдруг страшно захотелось, чтобы ее отношения с мачехой сложились по-другому, чтобы они могли взяться за руки и утешить друг друга. Но было уже слишком поздно что-то менять.
– Ты считаешь, что мы упустили шанс стать ближе? – спросила Анита.
Элизабет кивнула. Она не знала, как еще среагировать на этот вопрос.
– Как жаль! – сказала Анита. – Но обо мне ты не беспокойся, дорогая. Все будет в порядке. Когда я выходила замуж за человека, который был на четырнадцать лет меня старше, я ведь понимала, что он умрет раньше. Я всегда знала, что когда-нибудь останусь одна.
– Мне так тебя жаль, – проговорила наконец Элизабет. – Позвони, если тебе вдруг станет очень одиноко. – Она сделала шаг в сторону, ей захотелось побыть одной. – Пойду-ка я спать. Завтра в шесть вставать.
Она направилась к дому, пытаясь идти уверенно, не оглядываясь. Оказалось, это не так-то просто.
Поднявшись к себе в комнату, Элизабет выглянула в окно.
Анита по-прежнему стояла в саду, ее плечи дрожали. Даже при тусклом свете луны Элизабет увидела, что по щекам у нее катятся слезы.
Анита смотрела на розы.
Элизабет стояла перед табло в аэропорту Нашвилла.
Рейс на Нью-Йорк отложили на два часа.
Тяжело вздохнув, она зашла в ресторан, села у окна и принялась наблюдать за тем, как взлетают самолеты.
Она изо всех сил гнала воспоминания, но они нахлынули на нее с новой силой. Ты не живешь своей жизнью, она проходит мимо тебя.
Если бы только в ее власти было изменить это. Может, надо сесть в самолет и полететь в совсем незнакомые места? Но куда? В Париж? В Непал? У нее даже не было с собой паспорта. А в целом мире имелось только одно место, где ей хотелось бы сейчас очутиться.
Дома. В ее доме на берегу океана.
А она вот сейчас полетит в Нью-Йорк, где ей опять придется подстраивать свою жизнь к интересам Джека.
– Я не хочу в Нью-Йорк, – прошептала она.
Элизабет посмотрела на часы и приняла решение.
Она встала из-за стола, расплатилась с официантом и направилась к газетному киоску, где купила конверт и пачку почтовой бумаги – единственной, какая там была, с шапкой наверху в виде фотографии поместья Элвиса Пресли и надписи: ЭЛВИС ПРИВЕТСТВУЕТ ВАС В ПРЕКРАСНОМ ШТАТЕ ТЕННЕССИ.
Элизабет вернулась в ресторан, села на прежнее место и начала писать письмо:
Дорогой Джек!
Я люблю тебя. Мне кажется очень важным начать письмо с этих слов. Мы постоянно говорим друг другу об этом, и я знаю, что говорим искренне. А еще я знаю, что этого уже недостаточно, ты ведь понимаешь, о чем я? Ни тебе недостаточно, ни мне. Мы прожили вместе двадцать четыре года. Когда мы только поженились, я и не хотела ничего другого. А теперь все изменилось, я почувствовала необходимость начать собственную жизнь. Боюсь, не сделав этого сейчас, я не решусь уже никогда. А теперь перехожу к самому главному: я не вернусь в Нью-Йорк, по крайней мере сейчас. За все годы, что мы прожили вместе, только одно место я считала своим домом, и я не хочу покидать его. Я возвращаюсь в Эко-Бич. Мне нужно какое-то время побыть одной, чтобы попытаться понять, кто я такая и какой я могу стать.
Надеюсь, ты поймешь меня. Я люблю тебя, Джек.
Э.
Она даже не стала перечитывать письмо – положила его в конверт и отправила. А потом пошла узнать, когда следующий рейс на Портленд.
Элизабет чувствовала себя помолодевшей, полной сил. Прошло два дня, с тех пор как она вернулась домой, в Эко-Бич. Она вставала поздно и тратила минимум времени на домашние дела. Она лишь позвонила, чтобы ей доставили обратно со склада мебель, и забила холодильник продуктами. Вот и все, что она сделала.
Она не звонила друзьям, не составляла списка неотложных дел. Она не стала возиться с подключением телефона и даже мобильный отключила.
Вместо этого она гуляла по пляжу. Он был всегда рядом, внизу, все два года, что они прожили в этом доме. Однако за исключением того единственного раза, когда она спустилась на берег, завороженная песней китов, Элизабет там никогда не бывала. Крутые ступени и волны пугали ее.
Теперь этого больше не будет. Она взлетала по лестнице, как любой из местных жителей. Во время прогулок она изучила, кажется, каждый кусочек пляжа. У нее уже был свой серый, плоский камень, отполированный прибоем. Иногда она просиживала на нем часами, глядя на волны.
И ей опять стали сниться сны. Она не решалась еще взяться за кисть, но все же достала свой старый альбом и угли. Умение рисовать постепенно возвращалось – линии давались ей нелегко, не то что раньше, но что-то все-таки уже получалось. То, что после такого долгого перерыва она вообще взяла в руки уголь, уже казалось ей победой.
Джек должен был получить ее письмо вчера. Именно поэтому Элизабет и не подключала телефон – она была не готова к разговору с ним. Он каким-то образом всегда ухитрялся подчинить ее своим интересам, а сейчас она этого не хотела.
И вот, сидя на любимом камне, она смотрела в блокнот и думала, что бы нарисовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43