После записи «Шоу Сары Перселл» предполагалось отпраздновать это событие в «Спаго».
Неделю назад Руби была бы в восторге от такой перспективы.
Она понуро прошла мимо комнаты матери, в последний момент помедлила, прижала кончики пальцев к деревянной двери и прошептала:
— Извини, мне очень жаль.
Однако она знала, что этих слов не достаточно, далеко не достаточно.
Руби вздохнула и стала подниматься по лестнице. У себя в комнате она легла и попыталась заснуть, но ей не удавалось даже держать глаза закрытыми. В конце концов она включила свет и достала блокнот.
Только что звонил мой агент.
Кажется, я осталась в дураках. Я не могу расторгнуть сделку, мне придется выполнить обещание и сдать статью, иначе важные корпоративные адвокаты затаскают меня по судам.
Но в результате я потеряю мать, которую ждала, по которой тосковала всю жизнь, которую то боготворила, то проклинала. Теперь не важно, как сложились бы наши отношения дальше, — ничего уже не будет. И на этот раз виновата одна я. Мое духовное банкротство увидит весь мир.
Я наконец осознала, что жизнь состоит не из «больших моментов» и внезапных озарений, а из крошечных отрезков времени, порой таких кратких, что они проходят незамеченными. Все это я теперь понимаю, но слишком поздно.
В понедельник я выступлю в «Шоу Сары Перселл», и с этого момента все, что я осознала, окажется важным только для меня одной. Матери будет уже все равно.
Но я все-таки хочу кое-что сказать, хотя и понимаю, что это открытие совершилось слишком поздно и далось слишком дорогой ценой: я люблю свою мать.
Я люблю свою мать.
Руби отложила ручку, она скатилась с кровати на пол.
Слишком много потрясений для одного дня, тем более для такого, когда она наконец поверила в свое счастливое будущее. Руби больше не могла не только писать, но даже думать. Она легла на спину, уставилась в потолок, на котором была видна похожая на паутину трещина, и прошептала:
— Мама, я тебя люблю.
Глава 24
Нора сидела за кухонным столом, потягивала остывший кофе и читала газету пятнадцатилетней давности, найденную в чулане. Первую полосу занимала гневная статья о том, что власти штата Вашингтон распорядились взрывать под водой хлопушки, чтобы отпугнуть морских львов. Морские львы, видите ли, поедали лосося. Рядом была помещена маленькая заметка с фотографией — «Собаке президента Рейгана вырезали гланды».
Нора не столько читала газету, сколько ждала Руби. Она пыталась дождаться ее вечером, но в половине первого ночи сдалась и ушла спать. То, что дочь вернулась домой поздно, Нора считала хорошим признаком. Она собиралась перевернуть страницу, когда раздался звонок. Не пользуясь костылями, она доковыляла до телефона и сняла трубку.
— Слушаю.
— Это Ди.
Нора привалилась к прохладной стенке холодильника.
— Привет. Какие новости ты приготовила для меня сегодня?
— Они вам не понравятся.
— Ничего удивительного.
— Мне только что звонил Том Адамс. Домой! В воскресенье! Он сказал, что, если к среде вы не положите эту чертову статью на его чертов стол, он выставит вам судебный иск на десять миллионов долларов. Он говорит, что все бумаги уже готовы, просто он дает вам последний шанс. — Ди кашлянула. — А еще он сказал, что выставит иск всем, кто когда-либо с вами работал, включая меня.
— Он этого не сделает, — возразила Нора, хотя, конечно, не имела представления, способен Том Адамс на такое или нет.
— Вы уверены?
— Я сама поговорю с Томом, — пообещала Нора.
— Ди вздохнула с облегчением:
— Слава Богу! Спасибо!
— Какие еще новости? Шумиха не улеглась?
— Нет, куда там. — К чести Ди, она явно переживала по этому поводу. — Вчера вечером в шоу Ларри Кинга выступала ваша домработница, она говорила про вас… ужасные вещи.
— Адель говорила обо мне ужасные вещи?
— Некая Барб Хайнеман утверждает, что вы заказали у нее дорогое цветное оконное стекло и не заплатили за него.
— А ваша парикмахерша Карла ехидно сообщает, что вы скупы на чаевые.
— Боже правый, при чем здесь это?..
— Репортер из «Тэтлера» заявил, что мужчина на фотографиях — не первый ваш любовник. По его словам, у вас был «открытый брак», и у вас, и у мужа толпы любовников, а иногда… — Ди понизила голос и добавила заговорщическим шепотом: — Что иногда вы занимались групповым сексом, ну, как в фильме «Широко закрытые глаза». Вот что они пишут.
У Норы голова пошла кругом. Все это было настолько нелепо, что ей стало даже смешно. «Широко закрытые глаза»? Групповой секс? Впервые с тех пор, как заварилась эта каша, она по-настоящему разозлилась. Она, конечно, совершала ошибки, и порой серьезные, но чтобы такое… Она этого не заслужила. «Это дерьмо я есть не собираюсь», — решила Нора, повторяя фразу, услышанную в каком-то боевике. Они пытаются выставить ее шлюхой.
— Это все? Или я к тому же беременна от инопланетянина?
Ди нервно засмеялась:
— В основном все. Вот только…
— Что еще? — с расстановкой спросила Нора.
— Лиз Смит в своей еженедельной колонке обронила намек в ее излюбленном стиле… вы знаете, как она это умеет.
— Она намекнула, что кто-то пишет о вас разоблачительную статью. Жуткую статью.
— Не может быть!
— Вероятно, кто-то из вашего ближайшего окружения.
Нора шумно выдохнула. Она ждала этого и не слишком удивилась, но ей все равно было больно.
— Понятно.
— А ваша экономка сказала, что вы выбрасывали квитанции за парковку и судебные повестки. Один тип из городского совета заявил, что собирается начать расследование.
— До свидания, Ди.
Не дожидаясь ответа, Нора повесила трубку и открыла дверцы буфета. Вот они, дешевые желтые фаянсовые тарелки, купленные когда-то давно на распродаже подержанных вещей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96