Все вокруг до боли знакомо, даже с закрытыми глазами она могла бы видеть все, что ее окружает.
– Зачем ты принес меня сюда?
Он опустился на колени рядом с ней и взял за руки.
– Тебе надо сказать «прощай», Мария.
– Я уже попрощалась на похоронах.
– Сейчас ты должна произнести слово прощания осмысленно.
– Нет.
– Я здесь, рядом с тобой.
– Ты считаешь, что твое присутствие имеет какое-то значение? – Из ее груди вырвался почти истерический всхлип.
– Да.
Его ответ прозвучал так тихо и искренне, что Мария почти ему поверила. На какое-то мгновение у нее промелькнуло в голове: «Что, если...»
– Поговори с ним, Мария, – настаивал Бешеный Пес, сжимая ей руку. – Скажи ему то, что осталось недосказанным.
Она неохотно повернула голову и посмотрела на свежий холмик земли. В лунном свете на могильном камне тускло мерцала надпись: «Здесь покоится Эразмус Трокмортон. Муж, отец, герой».
Она не знала, что сказать о нем. Что говорят о человеке, который прожил на земле семьдесят четыре года, не причинив зла ни единой душе? О человеке, который верил в Бога, в чудеса, в то, что никогда не поздно изменить свою жизнь?
Что говорят о своем отце, когда он умирает? Прожито столько лет, осталось так много воспоминаний... и так мало места на холодном камне.
– Он любил тебя, Мария.
– Он был всей моей жизнью.
– Он не захотел бы, чтобы ты ради него отказалась от жизни.
Печальная улыбка скривила ее губы.
– Как тебе удалось так хорошо его узнать?
– Совсем нетрудно, ведь такой уж он человек!
– Ты прав.
– Поговори с ним, – проговорил он. – Попрощайся.
– Как-то глупо.
– Ну и что? Ты пьяна.
Она чуть не рассмеялась, подняв голову и посмотрев на черный прямоугольник, еще не заросший травой. У нее начали дрожать руки, уголки губ опустились. Но ей захотелось вдруг попрощаться с ним, захотелось сказать то, что не успела при жизни.
– Я чувствую себя глупо.
– Не надо.
Она провела языком по губам и постаралась отвести глаза от могилы, но ее взгляд все время возвращался к ней.
Господи, как же его не хватает. Как много ей надо поведать ему... «Папочка... Я так сожалею о том, что исключила тебя из своей жизни. Я думала... Я не знаю, что я думала. Наверно, о том, что впереди у нас вечность». Бессвязные мысли теснились у нее в голове, но не находили выхода в словах.
Глаза наполнились слезами, комок подступил к горлу. «Почему я не говорила тебе, как сильно я тебя люблю, а сказала только тогда, когда ты умирал?.. Давно надо было тебе сказать... после Стивена и Томаса. После мамы».
Мама. Ее словно ножом полоснуло при воспоминании о матери. По ее щеке прокатилась одинокая слеза и упала на сжатую в кулак руку.
«Господи, как же я скучаю по вас обоим...»
Слезы уже катились градом.
– О Господи...
Бешеный Пес обнял ее и крепко прижал к себе. Тело Марии содрогалось в рыданиях. Потоки слез катились по лицу ему на рубашку.
Он гладил ее по спутанным волосам и мокрому лицу.
– Все хорошо, все хорошо, – бормотал он, успокаивая ее.
– Я так по ним скучаю, Мэт.
Она все плакала и плакала, до тех пор, пока у нее не пересохло горло, и не заболела голова. Она плакала по своим родителям, по своей потерянной юности, по своему умершему ребенку. По всему тому, что прошло и никогда не вернется.
Неожиданно она почувствовала запах лаванды.
Она встрепенулась и подняла голову. В вышине сверкали звезды, сливаясь в огромный раскаленный шар в самом центре, неба.
– Звезды двигаются, – выговорила она, шмыгая носом и утирая слезы.
– У тебя галлюцинации. Вторая стадия текилы. Скоро пройдет.
Мария закрыла глаза, а потом медленно открыла. И увидела мать и отца позади железной скамейки.
– Мама... Папочка... «Мы любим тебя, Мария».
Мария услышала слова любви и почувствовала их смысл так ясно, как будто их произнесли вслух. Больше ее родители ничего не сказали, но Мария ощутила их горячую беззаветную любовь. Она разлилась по всему ее телу, заполнив темные одинокие уголки ее души.
И тогда она поняла, что они ее поняли, что всегда понимали и любили. Господи, они любили ее. Любили со всеми ее недостатками, ошибками и глупым молчанием.
Она посмотрела на них и нерешительно прошептала:
– Томас?
Ее мать улыбнулась. Его душа возродилась.
Глаза Марии снова наполнились слезами, но слезами счастья и любви. Впервые в ее жизни появились надежда и свет. Медленным движением она стерла с лица слезы.
А когда опустила руку, ее родители исчезли.
Однако разочарование и грусть, которые ощутила Мария, были мимолетными. Она улыбнулась Бешеному Псу.
– Ты их видел?
– Кого? – не понял он.
– Значит, не видел, – легко рассмеялась она и отвела с лица волосы.
– Стало легче? – Бешеный Пес внимательно посмотрел на нее.
– Ты даже себе не представляешь...
– А кто такой Томас?
Почти непроизвольно она обернулась на маленький холмик рядом с могилой матери. В первый раз за многие годы она посмотрела на него без жгучего чувства вины.
– Он мой сын.
– Твой сын? – Бешеный Пес очень удивился.
– Припоминаешь, как я тебе рассказывала про двухминутную потерю девственности?
– Помню.
– Я тогда забеременела.
– О! – Он дотронулся до ее щеки. Легкое прикосновение его руки заставило ее содрогнуться.
– Когда я узнала, я написала Стивену – его труппа в то время давала представления в Спокейне. Он ответил, что встретит меня в Уолла-Уолла и мы поженимся. – Ее удивило, что мысль о Стивене не вызвала у нее чувства горечи. Только грусть по поводу своей наивности. – Мне не следовало ему верить, но я поверила – мне было всего шестнадцать. К алтарю он, конечно, не явился.
– А как... умер Томас?
По лицу Марии снова потекли слезы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78